Помоги мне тебя оправдать - Людмила Бержанская Страница 11
Помоги мне тебя оправдать - Людмила Бержанская читать онлайн бесплатно
— Потому, что тщеславие правит миром. Потому, что они, второй вариант, правят нами. Потому, что править мирскими делами проще и легче на сытый желудок и с облегченной душой, не отягощенной совестью.
— Леночка, а вы знаете, что к совести обращался еще Сократ. Так давно люди знают это слово. Совесть — правильный жизненный поводырь.
— Батюшка, но ведь бывают ситуации, когда не знаешь, где правда, а где ложь, кто прав, кто виноват.
— Но можно подождать и время часто подсказывает истину.
— Вот-вот, зачастую, и ждем-с.
Должен, должен он что-нибудь спросить, намекнуть. Быть не может, чтобы оперативники его не попросили об этом. Хотя прошло уже больше полугода.
— Бывают обстоятельства, когда для себя спокойней промолчать, чем помочь хорошему человеку. Знаете, мне часто трудно отличить молчание от всепрощения, помощь от принципиальности. И еще. Ведь вы призываете не оказывать помощь, когда не просят.
— А, если просят?
— Ну, смотря, кто просит. Если человек мне не приятен, и я интуитивно чувствую, что он не благодарен, то не буду. Ни под каким видом не буду.
— Вы ждете благодарности за доброе дело?
— Нет. Но я знаю старую истину: зачем ты мне сделал зло, ведь я тебе не сделал никакого добра.
— Так что, добрые дела выборочно?
— Да. Доброе дело — доброму человеку.
— Леночка, а убийство может быть добрым?
— Ой, насчет убийств у меня фантазия не разыгрывается. Такие события обходят мою жизнь стороной.
— Но недалеко от вашего дома, помните, осенью нашли убиенного?
— Мне сказали, что его нашли у обрыва, в конце улицы.
— А почему сказали? Вы его не видели?
— Нет. Конечно, нет.
— Почему, конечно?
— Не люблю трупов, не страдаю любопытством. И, вообще, зачем мне это? Батюшка, вас милиция тоже беспокоила?
— Беспокоила, беспокоила.
— Так рьяно взялись за раскрытие, а потом замолчали. Если бы нашли убийцу, то его фотографию нам всем обязательно показали, для опознания. Знаете, я далека от всего этого. Но, судя по телевизионным передачам, у нас очень много нераскрытых убийств.
— А вы что-нибудь об этом знаете?
— Нет. То же, что и все.
— А что знают все?
— Интеллигентный мужчина, интересный, лет под 50.
— Как вы узнали, что интеллигентный?
— Одет со вкусом.
— Может богатый? Может, богатые друг друга постреляли?
— Меня другое удивляет: никто не видел, никто не слышал.
— Но ведь к обрыву нужно было подойти, подъехать.
— Батюшка, а, может, он этого заслужил?
— Да, деточка, все может быть, но это так плохо, что здесь, в поселке. Так плохо. Я думаю, почему выбрали мой поселок? Неужели, он никому здесь не знаком? А может, знаком убийца?
Меня удивило словосочетание: мой поселок.
Когда работаешь, все проблемы, о которых так осведомлены соседи, оказываются новостью. Возвращаясь вечером, по темноте, встречаюсь, чуть ли не нос к носу, с Фридой Марковной. За те несколько лет, что живу в доме, познакомилась, максимум, с десятком соседей. Фрида Марковна среди них. Есть подозрение, что меня знают все в округе. Ведь новенькая — есть новенькая в этом уютном местечке.
Представляю, сколько догадок, утверждений и кривотолков вызвал мой переезд. Не трудно представить: умерла очень старая одинокая женщина, за которой, по-моему, до последнего дня никто не ухаживал. Мой бывший муж с ней не был дружен. Моя бывшая свекровь, то есть ее сестра, умерла лет 10–12 тому назад. А о других родственниках я ничего не знаю. В общем, благодаря моей Лизавете, двоюродной внучке умершей, дом стал нашей собственностью. Почему не племянник, то есть Елизаветин отец, не знаю. Поговаривали, что он уехал работать в Швецию. Может, там и остался жить. В самом деле, зачем ему этот дом там, в благополучной загранице? Стоп. Я начинаю догадываться, как вышли на нас. Почему бы дочке за бесплатно не сделать такой подарок? Ведь нотариальное оформление началось с Лизки. Это потом она написала доверенность на меня, и дальше в документах фигурировала я. Тогда было не до анализа событий. Почему-то, нас очень подгоняли с оформлением. Наверно, были какие-то мотивы для этой спешки. Но я так и не поняла. В общем-то, главное не спешка, главное — результат: хороший дом.
Смешной, наивный и удивленный вид моей соседки мог вызвать только улыбку. Ее желание сделать все, чтобы встреча казалась случайной, вызывала умиление.
— Леночка, вас давно не видно.
— Почему? Может быть, мы просто давно не встречались?
Без вступительных разговоров, без церемоний, она сразу спросила меня: «Вы ходите в церковь, вы верующая?»
— Не хожу. А разве вера сейчас осуждается?
— Нет-нет.
— Тогда, я не понимаю вашего вопроса?
— Просто, сегодня утром вы с батюшкой так долго беседовали?
— Ну, в нашем поселке мышь не прошмыгнет, чтобы хоть кто-нибудь не заметил.
Фрида Марковна стушевалась.
— Вы же понимаете, у нас все на виду. Все видят, все слышат.
— Что надо и что не очень надо. Что хочешь и что не очень хочешь. Вас интересует тема разговора?
Тут Фрида Марковна, явно, смутилась. Ее любопытство переходило приличия, и она это поняла.
Мне кажется, что среди всех, ее единственную тянуло на откровенные разговоры со мной. Во всяком случае, главные факты своей автобиографии она мне поведала.
Не закончив медицинский, и получив скоропалительный диплом, она, то ли по зову сердца, то ли по военной повинности, отправилась на фронт. Где у молоденькой еврейской девочки, конечно же, был роман с русским красавцем-офицером. Правда, он был женат, и еще в эвакуации остались дети. Но, видимо, там, в пылу войны и страсти, это подзабылось. А главное, там случилось то, что так часто бывает на фронте. Его убили. Убивали много, без разбора, тысячами, десятками тысяч. Но он-то был единственным среди них.
После войны не нашлось никого из близких. Они были расстреляны. Потом, через много лет, оказалось, что две племянницы умерли от голода.
Вернувшись с войны совершенно одинокой, ей пришлось, совсем молодой, начинать жизнь сначала, то есть с нуля.
Вот так для нее начиналась новая, послевоенная жизнь. С грустной, почти наивной усмешкой она мне сказала: тогда русским красивым девушкам женихов не хватало, а уж некрасивой еврейке, вообще, рассчитывать было не на что. Когда перевалило за 30, была мысль, взять из детского дома сироту, но бюрократические преграды того времени ей перескочить не удалось.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments