Огонь прекрасных глаз - Марина Серова Страница 11

Утром мне опять пришлось уговаривать себя встать с постели. Казалось бы, пора уже и привыкнуть, все-таки я не в отпуске, когда можно позволить себе проваляться полдня. Одно радовало: за ночь я успела восстановить силы, а посему следовало приниматься за работу. Приняв душ, я направилась в кухню. Раскрыла упаковку тостов, несколько штук намазала абрикосовым джемом. Налила воду в джезву и поставила ее на огонь. Потом подумала, вынула из упаковки еще пару тостов, нарезала сыр и все это отправила в микроволновку. Вскоре я уже пила обжигающий напиток и поглощала один за другим бутерброды. Завтрак я завершила большим спелым бананом.

Ну-с, вперед! Несмотря на заверения Оксаны, что Михаил никак не мог бы лишить жизни любимую женщину, я должна была лично в этом убедиться. Поэтому, как я и решила еще вчера, пунктом первым в моей сегодняшней программе была встреча с официанткой Светой. Но она не состоялась: Света уже со вчерашнего дня была в отпуске и выехала из Тарасова. Поскольку не сработал план «А», автоматически вступил в действие план «Б»: я поехала во Вторую клиническую больницу, где работал кардиохирург Михаил Константинович.

Я подъехала к клинике, припарковалась и вошла на территорию. В кардиологию вело несколько дверей. За первой был небольшой коридор, размером с вагонный тамбур. Вторая дверь была с большим матовым стеклом. Я открыла застекленную дверь и оказалась в просторном светлом холле, в противоположных углах которого стояли столы, огороженные невысокими барьерами. Посередине находился низкий квадратный столик, на котором высилась декоративная ваза с искусственными цветами, а возле столика стояли два больших кресла. Все остальное место занимали стулья и банкетки, на которых сидели люди. Некоторым места не хватило. Я спросила у ближе всех оказавшейся ко мне женщины, на вид лет шестидесяти – шестидесяти пяти, что это за очередь.

– Это, дочка, запись на консультацию к хирургу.

– К какому хирургу? – решила уточнить я.

– А вот который по сердцу. На сердце он разные операции делает. Фамилия его… А… Аверин. Вот, вспомнила.

– Кто последний на запись?

– А иди вон в тот конец.

Я пошла в указанный мне дальний угол, где нужно было занимать очередь, но «последнего» я нашла далеко не сразу. Мне пришлось еще раз пересечь холл. Ориентируясь на наводки типа, «за мной занимали, но отошли», «держитесь пока за мной», я наконец-то отыскала крайнюю. Ей оказалась седовласая женщина.

– Скажите, – поинтересовалась я у нее, – неужели столько народу, и все к Аверину?

– Да, – ответила женщина. – Он – очень хороший специалист, поэтому попасть к нему нелегко. Я приехала сюда с Дачных, аж к шести утра, но не уверена, что попаду на консультацию раньше, чем через полмесяца.

«С ума сойти! – подумала я. – Интересно, а те, кто рассчитывает пробиться к Аверину в ближайшеее будущее, должны вообще занимать очередь с ночи?» Меня такой расклад, понятное дело, не устраивал. Ну, да ничего, придумаем что-нибудь. Очередь монотонно гудела. Периодически кто-то вставал со стула или с банкетки или просто отделялся от стены и пересаживался на стул, стоявший около столика с барьером, за которым регистраторша вела запись. Постепенно очередь начала рассасываться. Я села на освободившийся стул. Моими соседками оказались молодая девушка с распущенными черными волосами и челкой, закрывавшей пол-лица, и та самая женщина, за которой я заняла очередь. Невольно я прислушивалась к разговорам пациентов.

– А мне вот недавно внучка звонит из Краснодара. «Бабуля, – говорит, – мне собираются делать операцию, варикоз у меня». А ей всего двадцать три года! Вот так!

– Ах, ох, – заохали женщины, сидевшие рядом, – такая молодая, откуда же?

– Дык, откуда? – подала голос старушка в белом платочке, сжимавшая палку в морщинистых сухих ладонях. – А это… как ее… екология? Вот как начал работать поселок энтот… Плоскогорный, так тараканы-то все и перевелись! Подохли, значит. А люди, значит, живут и болячками-то маются. А ты говоришь – отколь!

Очередь заметно поредела. Дверь, ведущая в коридор, открылась, и в проеме показалась уборщица с ведром и шваброй. Она как-то неодобрительно взглянула на народ.

– Расселись тута… Мне убираться надо. – Женщина, ставя ведро, выронила швабру, и та упала, задев колено черноволосой девушки. Та ойкнула:

– Баушка, ну, что же ты по коленкам-то бьешь? Не казенные ведь!

Уборщица молча сняла тряпку со швабры, прополоскала ее в ведре, выжала воду и так же невозмутимо надела тряпку на швабру.

– Гляди, чаво… Коленки ейные задела, – наконец снизошла она до ответа.

Регистраторша оторвалась от журнала и с укором заметила: