Телохранитель - Сюзанна Брокман Страница 11

Джордж, все еще голый, не поднимаясь с постели, посмотрел на нее так, будто знал, что она с ним только потому, что работает на Тротта. Но ведь он никак не мог этого предполагать.

Он не был красив. Во всяком случае, не был в ее вкусе. Ей нравились футболисты, хоккеисты, крупные мясистые парни, широкоплечие, покрытые боевыми шрамами, с руками толщиной в бедро. Джордж Фолкнер был весьма далек от ее идеала мужчины.

У него было довольно привлекательное лицо, особенно в глазах тех, кому нравятся элегантные мужчины. Он был высоким и изящным, с длинными стройными пальцами и ногтями, ухоженными лучше, чем у нее.

Она должна была бы возненавидеть его, как ненавидела Майкла Тротта и как часто ненавидела себя. Но в нем были какая-то мягкость и доброта — когда он смеялся, глаза его блестели усмешкой, и она забывала о том, что плечи у него были не такими уж широкими, а бицепсы не самыми мощными, какие ей доводилось видеть в жизни.

Нет, конечно, он не знал, что она работает на Майкла Тротта. Это нечистая совесть сыграла с ней злую шутку: ей показалось, что в его глазах она прочла подозрение. То было отражение ее собственной вины.

— Когда он уехал из дома?

— Чуть позже девяти.

— Оставайся поблизости от него и держи связь со мной. Никуда не уходи, — сказал Тротта и положил трубку.

— Где мне быть, чтобы ты мог меня найти? — спросила Ким умолкнувшую трубку.

— Если ты закуришь сигарету, — сказал Гарри, садясь в машину, — я убью тебя.

Джордж потянулся к встроенной зажигалке.

— А знаешь, ты бы преуспел много больше, если бы научился пользоваться такими словами, как «пожалуйста» и «спасибо».

— Пожалуйста, мать твою, не вынуждай меня прибегать к насилию. Спасибо.

Джордж положил зажигалку на место, потом аккуратно вписался в поток воскресного транспорта и сунул в кармашек рубашки так и не зажженную сигарету.

— Ты выглядишь так, будто не спал с тех самых пор, как в пятницу вечером я подбросил тебя домой.

Гарри закрыл глаза и осел на сиденье.

— Не хочу об этом говорить.

— Если речь идет о женщине, то все в порядке. Можешь выглядеть кик угодно — все тебе простится. Глаза Гарри были плотно зажмурены.

— Поезжай по Кросс-Айленд до Саусерн-Стэйт. Там уже есть подкрепление из местного отдела Бюро.

— Значит, с женщиной это не связано. Я правильно понял?

— Пожалуйста, оставь эту чушь. Спасибо.

— Ты слишком долго работал на улицах, — бодро прокомментировал Джордж. — Тебе надо перестраиваться.

Гарри не откликнулся.

— Сделай это, — продолжал фантазировать Джордж. — А впрочем, мне стало известно, что у Ким есть приятель, который…

Гарри перебил его:

— Позавчера я заскочил домой и оказалось, что мой автоответчик забит посланиями от Шона.

Послания были старыми, почти двухмесячной давности. Он подумал о Боге. Правда ли, что прошло так много времени с тех пор, как он звонил своим ребятишкам? Наверное, много. Он страшно боялся позвонить домой, боялся даже теперь, через два года.

— Шон ничего толком не сказал, просто повторял: «Это я, перезвони мне». Было поздно, но мне пришло в голову, что кто-нибудь в доме еще не спит, и я позвонил. Конечно, разница во временных поясах большая; мне никто не ответил. Телефон молчал, и автоответчик тоже.

— Это странно.

— Да, более чем.

Гарри потер лоб. Господи, как болела голова! Прошлой ночью он спал не более трех часов, а позапрошлой, вероятно, часа два.

— Моя домохозяйка берет для меня почту — на кровати уже громоздится, наверное, целая гора. Сейчас это уже не более чем макулатура, но я ее просматриваю, потому что там могут быть счета. Интересно, что-нибудь я там найду?

Джордж со свойственной ему мудростью и предусмотрительностью даже не попытался высказать свою догадку.

— Есть извещение о том, что начат процесс об усыновлении моих детей — в местный суд моей сводной сестрой подано на этот счет исковое заявление: какая-то чушь насчет присвоения им новой фамилии и бумага, которую я якобы должен подписать, чтобы отказаться от всех прав на детей. Эта моя сестричка хочет их украсть у меня.

Даже произнеся это вслух, Гарри не мог по-настоящему поверить в происходящее. Зачем Мардж это делать? Что, черт возьми, происходит?

— Когда я позвонил снова, мне опять никто не ответил. Неужели их все еще нет дома? Эмили ведь совсем крошка! Что же она может делать вне дома в час ночи? Я звонил и в два, и в три, и в четыре — никакого ответа. Звонил весь день вчера и всю прошлую ночь. Их нет.

— Может быть, уехали за город? Все очень просто…

— И что же, официальное уведомление, которое я получил от фирмы «Пэкерхэд, Бэкстэббер и Джонс», — ошибка?

Джордж открыл было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал.

Гарри печально улыбнулся:

— Обычно ты ведь так не поступаешь. Не понимаю, почему это ты вдруг проявляешь такую осторожность, мать твою…

Он умолк на полуслове. Джордж был прав. Ему надо следить за своей речью, за своим лексиконом. Забавно, но никогда прежде он не позволял уличной грязи проникнуть в свою личную жизнь. Конечно, прежде у него была семья — два славных мальчугана и еще нетвердо стоящая на пухлых ножках девчурка. Его дочь Эмили, живой и никогда не умолкающий магнитофон. Что бы ни срывалось с его уст, немедленно запоминалось и повторялось ею — обычно в самый неподходящий момент.

На Саусерн-Стэйт транспорт шел густым потоком и все же машины двигались со скоростью примерно миль на десять больше, чем установленная, используя для этого миллион ухищрений. Джорджу удалось переместиться на левую полосу, и он проскочил несколько миль, прежде чем поднял глаза на Гарри.

— Обещаешь не орать на меня?

Гарри скорчил оскорбленную мину.

— Что за вопрос?

Джордж улыбнулся:

— О'кей. Может, тебе следует подписать эту бумагу?

— Что-о?! — завопил Гарри. Глубоко вдохнув, он попытался овладеть собой и говорить мягче. — Я не кричу. Это все чушь.

— Знаю, что не это ты хотел бы от меня услышать, но подумай сам, Гарри, ты ведь нечасто видишь ребятишек. Два раза за последние два года, а? Да еще полдня на Рождество. И это ты называешь быть отцом? Может быть, лучше назвать тебя Санта-Клаусом?

— Но это мои дети! Они не сироты. Им не нужно, мать твою… Им не нужны другие родители.

— Может быть, тебе взять отпуск и поехать туда, где ты их спрятал? — высказал свое мнение Джордж. — И остаться с ними хотя бы ненадолго. Сколько сейчас Эмили? Пять? Через два года она, возможно, и не вспомнит тебя.