Вояж с восточным ароматом - Марина Серова Страница 11

— Это — среднеазиатский, — тоном знатока снова влез Некрасов. — Это столовый виноград, его подают на десерт. А молдавский, между прочим, идет на вино. Есть его просто невозможно…

— А вы давно в Грузии были, Олег Амвросиевич? — незаметно пиная под столом ногой Некрасова, продолжал Косинцев задушевную беседу с менеджером. Он намеренно пытался вызвать в Челидзе ностальгические воспоминания, чтобы тот, что называется, расчувствовался и процесс пошел быстрее.

— В Грузии-то? — вертя в руках бокал, переспросил Челидзе. — Да… Давненько, признаться.

— У вас там, наверное, семья, да?

— Да, — вдруг совершенно серьезно и четко ответил Олег Амвросиевич. — Жена, двое детей, мальчик и девочка. Мальчика зовут Георгий, а девочку — Наташа. Это я специально ее русским именем назвал, я ведь грузин только по отцу. Даже, признаться, грузинский язык плохо знаю, — Челидзе рассмеялся и быстро выпил вино. — Хорошее вино, — признал он. — Я вообще из всех алкогольных напитков больше предпочитаю вина. Ну на худой конец, пиво. Только здесь пива хорошего нет.

— Здесь нет, — с печальным вздохом поддержал Челидзе Некрасов. — Здесь даже и водки-то нормальной нет. Приходится пить этот компот…

За последнюю фразу Антон получил от Косинцева куда более внушительный пинок под столом. Сергею казалось, что он нашел нужную струю в разговоре с Челидзе. Теперь бы как-то аккуратно, незаметно перейти к самому главному, ради чего они, собственно, здесь собрались — так нет, этот дурак лезет со своими глупостями!

— А вы давно женаты, Олег Амвросиевич? — спросил Косинцев, в душе проклиная себя за то, что вообще пригласил Некрасова с собой.

— Шесть лет, — ответил Челидзе. — Познакомились в Сочи, потом переехали в Батуми.

— А я вот не был в Батуми, — развалившись на стуле, сказал Антон. — В Сочи сто раз был, а вот в Батуми — нет.

— Ну, если ты хорошо себя зарекомендуешь в клубе… — Косинцев многозначительно посмотрел на Некрасова, — то сможешь побывать и в Сочи, и много еще где.

— И во Франции? — с ехидцей в голосе спросил Некрасов.

— И во Франции, — невозмутимо кивнул головой Сергей. — А что ты ухмыляешься? Футбол — дело такое, сегодня здесь — завтра там. Вот у нас парень есть, Рома Гладышев… Ничем, в общем-то, не выдающийся игрок. А вот заинтересовались им вроде бы там. Я в прессе читал. Вроде бы «Дижон», что ли? Правильно я говорю, Олег Амвросиевич? — кивнул Сергей в сторону Челидзе.

— Да, есть интерес. Но об этом пока… — Челидзе сделал предостерегающий жест. — Короче, слухи.

— Понятное дело, мы об этом писать не собираемся, — кивнул Марышев.

— И вообще это все бабушка надвое сказала. — Косинцев уловил настроение шефа и постарался замять тему.

— «Дижон»? — очнулся Некрасов. — Да это же отстой! Они вообще в середине таблицы болтаются вечно, я отслеживаю все европейские чемпионаты!

Антон говорил эмоционально и постоянно старался подчеркнуть свою осведомленность и эрудированность, пытаясь понравиться таким образом начальству. Челидзе, однако, не проявил никакого интереса к Некрасову, уклончиво улыбался и налегал на вино.

— Отстой — не скажи, Тоша, — вступил в разговор Марышев. — Это смотря с чем сравнивать! Если с нашим «Атлантом», то это просто предел мечтаний!

За эту фразу Марышев тоже удостоился пинка под столом. Такое неуважение к клубу в присутствии его коммерческого директора! Однако Челидзе проглотил и эту пилюлю. Казалось, его вообще мало что интересовало, кроме вина.

— Играть Роме все равно никто там не даст! — махнул рукой Косинцев и снова наполнил бокалы. — Так и просидит все время в запасе, пока срок контракта не истечет. Карьеру, конечно, загубит себе… Практики-то игровой ноль! А если продавать, то продавать задорого. Правильно я говорю, Олег Амвросиевич? Вы их извините, они люди новые, — кивнул Сергей в сторону приятелей. — Не знают еще, что такие вопросы обсуждать не принято.

— Да ладно, не принято! — вдруг махнул рукой коммерческий директор. — Обсуждайте, пожалуйста, интересно даже послушать…

— А ты мне рот затыкаешь, Серый! — повысил голос Некрасов и готов уже был продолжить тему, но Косинцев снова выразительно посмотрел на товарища, а потом незаметно кивнул в сторону Челидзе — мол, его надо обрабатывать, а не высказывать свое мнение.

Марышев же внезапно погрузился в какое-то медитативное состояние. Он хотел было сказать, что он бы лучше всего сейчас снова откупорил бутыль вина, что спрятана за диваном, но вовремя понял, что Косинцев ждет продолжения разговора и поддержки.

— Да, у нас — постоянная практика, навыки, возможность попасть в сборную даже, — поддакнул он. — А что? Вон, Серый, из нашего «Атланта» двое парней сейчас в сборной играют…

— Да, — кивнул Косинцев. — Юрок и Леха. Сначала их в московский клуб забрали, а потом и в сборную включили… А Рома себе всю карьеру запорет, его потом не то что в сборную, а в «Атлант» назад не возьмут! Потому что на фиг он никому не нужен!

Челидзе мало принимал участия в разговоре. Как только речь зашла о футбольных закулисных делах, он словно язык проглотил. Сидел прямо, ровно и поглощал вино, уже даже не дожидаясь, пока Косинцев наполнит бокалы…

Разговор никак не выруливал на нужную приятелям тему. Тут Челидзе поднялся и вышел на балкон. Там он достал сигарету и закурил. Признаться, в номере было уже накурено достаточно. Особенно старался некурящий в принципе Некрасов. Просто ему понравилось, что у Челидзе были с собой сигареты «Парламент», и он не мог упустить возможность воспользоваться добротой Олега Амвросиевича.

— Слушай, Серый, — блеснул глазами Некрасов, придвинувшись к приятелю и выдыхая дым ему в лицо. — Нужно его как-то взбодрить. А то он, чего доброго, через пару минут к себе спать пойдет.

— А я думаю, что он здесь уснет, — со всей серьезностью сказал Марышев.

— Только этого нам не хватало! — испуганно всплеснул руками Некрасов. — Мы его зачем приглашали?

— А чего ты лез со своими дурацкими замечаниями? — разозлился вдруг Косинцев на Антона. — Сколько раз мне все портил! Только хочу о деле заговорить — как ты какую-нибудь глупость сморозишь!

— Ну вот такой я глупый человек, — скромно признал Некрасов.

— И хватит курить уже! — Косинцев выдернул у Антона недокуренную сигарету и затушил ее в пепельнице. — Все равно ты даже затягиваться не умеешь, только сигареты переводишь.

— Твои, что ли, сигареты? — пробурчал Некрасов.

Косинцев махнул на него рукой и обратился к Марышеву:

— Ну, что делать будем?

— Что-что, — вздохнул Марышев. — Не знаю, что. Что-то не получается неформальное общение, он явно говорить не настроен. Сидит, думает о своем о чем-то, а нас даже не слушает.

— Телок надо вызвать! — с выпученными от возбуждения глазами предложил Некрасов. — Вот что, Серый! Это его сразу взбодрит!