Интеллидженсер - Лесли Силберт Страница 11

Капиталовложение Фелиппеса себя оправдало. Марло с легкостью проник в университетскую сеть тайных католиков, чего прежде не удалось добиться десятку агентов. Известие о его успехе незамедлительно достигло ушей Уолсингема, и к неожиданному восторгу Марло старый мастер шпионажа пожелал встретиться со своим многообещающим новобранцем. В своем лондонском доме, выходившем окнами на Темзу, Уолсингем поблагодарил Марло за его превосходную службу их королеве. Не хочет ли он продолжать, готовясь к получению ученой степени?

Марло кивнул.

— Мудрый выбор, — сказал Уолсингем. — Видишь ли, книги лишь печатная мертвечина. Путешествия и опыт — проникновение в двуличность людей тут и за границей, — вот что вдохнет в них жизнь, а тебе подарит новые знания.

— И хорошие пьесы, — ответил Марло. — Я начал мою вторую.

— Ах да, банксайдский поэт… — припомнил Уолсингем, наливая себе и Марло по кружке превосходной мадеры. — Это может оказаться полезным.

Марло потягивал вино с наслаждением. Не так уж часто его хвалил и подбодрял один из самых могущественных людей в Англии.

— Потратить жизнь на раскапывание спрятанных тайн — занятие наиблагороднейшее, — докончил Уолсингем. — Подобный искатель всегда будет располагать властью.

Под воздействием этих слов Марло с такой истовостью посвятил себя агентурной работе, что она чуть было не обошлась ему в его магистерскую степень. Его личина тайного католика оказалась настолько убедительной, что университетская администрация, заподозрив в нем изменника, собралась его исключить. Однако Тайный совет поспешил вмешаться, и он покинул Кембридж в 1578 году не только с завершенным «Тамерланом», но и с магистерской степенью.

Фелиппес остановился в кругу скамей на таком расстоянии от дворца, что сюда вряд ли могли забрести опившиеся пьяницы или влюбленные в поисках краткого уединения. Марло сел и только тут заметил в нескольких шагах от них так называемый Дуб королевы, дерево с глубоким дуплом, в котором, как говорили, королева Елизавета пряталась в детстве.

— Сегодня переночуешь в гостевом доме, ближайшем к реке, — начал Фелиппес. — И вот тебе для начала… — Он сунул руку в кожаный кошель и извлек несколько монет.

Марло опустил в карман приятно тяжелую горсть. Деньги эти были уже не от Уолсингема. Уолсингем два года как умер, и королева с тех пор держала его пост вакантным — пост, который был равносилен тому, чтобы владеть ключами от королевства. Умная монархиня любила разжигать соперничество среди своих придворных — стратегия очень действенная. Два заклятых соперника яростно боролись за заветный титул, а в результате скаредная королева получала первоклассную секретную информацию от двух конкурирующих агентурных сетей почти без финансовых затрат со своей стороны.

Одним из этих соперников (новый патрон Фелиппеса) был Роберт Деверё, блистательный и неимоверно популярный граф Эссекс, любимый лондонской голытьбой не менее, чем придворными дамами. Всякий раз, когда Марло бывал в «Розе» и туда входил Эссекс, театр оглашали приветственные крики. Говорили, что королева Елизавета очарована им не меньше. Ему исполнилось двадцать семь, и он был моложе ее на тридцать с лишним лет, но она пожаловала ему в Гринвичском дворце апартаменты, смежные с ее собственными, и все знали, что это означает. К шпионским играм Эссекс приобщился совсем недавно, когда понял, что обеспечивать королеву тайными сведениями — надежное средство сохранять ее милость, быть может, даже более надежное, чем согревать ее постель, хотя и там, Марло не сомневался, любвеобильный граф показывал себя во всем блеске. Весь Лондон сплетничал о сексуальных подвигах молодого вельможи. По-видимому, он был очень щедр — и умел — на любовном поприще.

Соперничал с Эссексом за пост статс-секретаря сэр Роберт Сесиль, сын самого доверенного советчика королевы. Угрюмый горбатый коротышка Сесиль с многолетним опытом агентурной работы был во всем полярной противоположностью Эссекса. Эссекс импульсивный, несдержанный на язык, Сесиль проницательный, терпеливый, замкнутый. Эссекс был эмоционален и нередко искренне добросердечен, а Сесиль — неизменно безжалостен и беспощаден. Со времени смерти Уолсингема Марло играл по обе стороны забора, выполняя задания для обеих сетей. Он знал, что это опасно, но другие соглядатаи поступали точно так же, и — что было важнее — он никак не мог устоять перед соблазном наблюдать за свирепым соперничеством придворных из первого ряда.

— Ну так что у тебя есть для меня… Том? — спросил Марло, зная, что Фелиппес не терпит, когда подчиненные называют его по имени.

Фелиппес крепко сжал губы, очевидно, с трудом удержавшись от выговора.

Отлично. Значит, я все еще тебе нужен.

— Возникло одно щекотливое дело, и, по-моему, ты для него особенно подходишь. Идут разговоры о некой новой твоей публикации…

Марло принял вид невинного недоумения.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Еще как имеешь! Книжонка гнусного похабства! — брезгливо воскликнул Фелиппес.

Марло перевел сборник эротических элегий римского поэта Овидия. В Англии эротические произведения такого рода были запрещены, и он напечатал элегии в подпольной типографии в Нидерландах.

— Я, конечно, мог бы сообщить о тебе надлежащим властям…

— Если бы сумел связать ее со мной.

— …но поскольку ты, несомненно, доставил сюда эту грязь контрабандой, мне пришло в голову, что у тебя имеются непотребные посредники и связи, которые могут пригодиться нам в крайне важном деле.

— А если я соглашусь помочь вам?

— Если преуспеешь, я заплачу тебе больше, чем когда-либо раньше. По меньшей мере вдвое, чем ты получаешь за свои глупые пьески.

Марло поднял брови. Больше двадцати фунтов!

— Ну а мои так называемые непотребные посредники? Откуда мне знать, не используешь ли ты меня, чтобы переловить их?

— Дело несравненно важнее поимки контрабандистов, промышляющих книгами.

— И все-таки…

— Арест твоих паршивых друзей меня совершенно не интересует — они могут пригодиться мне и в этом деле, и потом. Тебе придется положиться тут на мое слово. И опять-таки твое вознаграждение будет велико. Договорились?

— Да. (Пока.)

Наклонившись поближе, Фелиппес прошептал:

— Ты слышал про Московскую компанию?

— Почти ничего, — солгал Марло.

— Названа так из-за ее монополии на торговлю с «Московией». Ее сорок лет назад основало товарищество богатых купцов и королевских придворных, решивших отыскать Северо-Восточный морской путь в страны Дальнего Востока — путь, который в Европе пока еще никто не нашел и который был бы под управлением и контролем англичан. Путь, который откроет нам прямой доступ к богатствам Востока, безопасный от пиратов Средиземноморья.

Фелиппес потеребил свою жидкую бороду.

— Совершенно очевидно, что купцы «Московии» не преуспели в этих поисках, но, меняя английские товары на русские меха, пеньку и ворвань, они установили выгодные отношения с царем. И за долю в доходах царь много раз разрешал им ездить из Москвы в Персию: по Волге до Астрахани, через Каспийское море и дальше до Бухары, обменивать английскую шерсть на драгоценные камни, шелка и пряности. Затем, двадцать лет назад, завоевания турок перекрыли этот путь, и с тех пор через руки «Московии» эти восточные товары не проходили.