Ненавижу - Анастасия Монастырская Страница 11

Самое неприятное — секс. Регулярный: понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота и воскресенье. Без выходных. Утром и вечером. А ты ведь не кончила, Мариночка! Давай еще раз, я так хочу доставить тебе удовольствие. То, что раньше казалось недостижимой мечтой, превратилось в рутину: всегда в одной и той же позе, в одном и том же месте, с одним и тем же мужчиной… Не любовь, а угар. Причем угар получился искусственный. Да, есть свой дом, для которого можно покупать свои занавесочки, столики, пуфики. Жарить картошку для голодной половины и обсуждать подробности новой кинокомедии. А после ложиться в постель и предаваться утехам на законных основаниях. Все, о чем мечтала, но ей этого больше не надо! Потому, что все это есть, а хочется свободы — личной, профессиональной, финансовой.

Если бы переиграть! Господи, пожалуйста, если бы все переиграть…

Но все это в мыслях. Никому и никогда не расскажешь, почему ты с момента своего замужества не живешь, а изо всех сил делаешь вид, что все у тебя идет тип-топ, как надо. И с маниакальным упорством сама стараешься слепить свою жизнь лучше, замазать пока еще тонкие трещины, но не получается. С каждым днем все хуже и хуже. И трещинки проступают сильнее и заметнее.

Об этом, кроме Марины, знает лишь один человек — Селезнева-старшая. Их противостояние длится и длится, набирая обороты. Прямо как Финская кампания тридцать девятого года. Никто ничего не слышал и не видел, никто ничего не знает, но пагубных последствий на два десятилетия хватит.

Хитрая, стерва! — Марина даже цокнула от восхищения-раздражения. Как работу вычислила, понятно. Как устроилась — тоже. Такого сотрудника любой босс с руками-ногами оторвет. Опыт, стаж, полезные связи. А в рекламном деле без связей никуда. Деньги делаются только на хороших контактах с хорошими же людьми. По любви, по дружбе.

Гадит Алиса с удовольствием, можно даже сказать с наслаждением. То нужные документы со стола унесет и оставит в приемной, на всеобщем обозрении, то кофе выльет в кейс, то клиента переманит, а то и сплетню гадкую пустит в народ. Марине только и остается, что отбиваться. Если у твоего врага все в полном порядке с креативом, то тебе можно лишь посочувствовать. Враг, склонный к импровизации, стоит десятерых. А если он рядом?

— Маринка, держись! С кем не бывает! — поджимает тонкие губы секретарша, а у самой дикое любопытство в глазах. — Если что, то мы поддержим, у нас вся медицина по бартеру.

— Надо ж так было тебе влипнуть, но ничего, теперь и такое лечиться… — это уже подруга-коллега. — Ты, главное, хорошего венеролога найди. Иначе запустишь — потом проблем не оберешься. И мужу ничего не говори… Или это муж тебя… того заразил?

Оправдываться — значит, только усилить подозрения. Приходится молчать.

В кабинете Марины — Селезнева-старшая. Приторно-ласковая, подчеркнуто-внимательная:

— Что-то вы в последнее время плохо выглядите, Мариночка! Проблемы с мужем? А что такое? Мужа нужно холить и лелеять, в противном случае — он к другой уйдет. Мужики, они знаете, какие: лапками прыг-прыг, крылышками бяк-бяк, только его и видели. Вот мой, бывший…

Кабинет у них, кстати, на двоих. К концу рабочего дня настроение соответствующее: задушила бы гадину. Задушить — дело нехитрое. Но куда труп девать? Самая главная проблема — куда девать труп! Есть еще побочная — а вдруг посадят. Отсюда — забота об алиби и минимум подозрений в свой адрес. При встрече она всегда сладко улыбается, в разговорах о Селезневой-старшей — несет только самое доброе, разумное, вечное. Не дай бог, кто-то раньше времени пронюхает об истинном положении дел. Не дай бог…

В свободное от работы и семьи время — изучение специальной литературы. Господи, каких только знаний она понахваталась за последнее время: химикаты и яды, взрывчатые вещества, уязвимые точки на теле, огнестрельное оружие, удар током… В библиотеку записаться нельзя: весьма специфический выбор литературы… Остаются букинистические магазины. Ох! А потом, как шпионка прячешь потертые книжки дома, мужу-то на кой такое счастье! Читаешь, пытаешься создать формулу идеального преступления, но подсознательно понимаешь — одна мелочь, и… нет идеального преступления.

К тому же вот так убить неинтересно, ей нужно, чтобы та, другая, ощутила силу всей ненависти, испытываемой Мариной. Нужен страх — лучший двигатель прогресса. А страха Селезнева-старшая пока не испытывает. Напротив, живет на грани острого удовольствия. Например, с ее, Марининым мужем. Старая любовь не ржавеет, она просто покрывается пылью. Стоит только стереть верхний слой, и чувства вновь готовы к употреблению. Хотите — в холодном виде (регламентированное общение), хотите — в горячем (постель). У этих, судя по всему, скоро наступит горячий вариант. А, значит, надо решать скорее…

Но как, черт возьми, как?