Дорогие девушки - Фридрих Незнанский Страница 11

— Вы правы, — проговорила она тихим, несчастным голосом. — Главное, чтобы вы ее нашли. Я бы все за это отдала.

Турецкого тронули слова женщины.

— Вы были очень близки? — мягко спросил он.

— Она мне была ближе, чем сестра. Если вы ее не найдете, я никогда себе не прощу.

— Но вы ни в чем не виноваты. Вы пытались остановить ее.

— Значит, плохо пыталась, — со вздохом ответила Людмила.

Турецкий с Плетневым вновь переглянулись.

— Людмила, — снова заговорил Александр Борисович, — попытайтесь вспомнить, Марина не упоминала при вас о чем-нибудь, что помогло бы разыскать этого Родиона?

Женщина покачала головой:

— Нет.

— Фамилия, отчество, улица, на которой он живет, номер машины…

— Есть! — сказала вдруг Люда. — Номер машины! Она посылала мне его по смс! Как я могла забыть? — Людмила полезла в сумочку за телефоном, приговаривая: — Господи, лишь бы сообщение все еще было в памяти.

Пока она доставала телефон и щелкала пальцем по кнопкам, Турецкий молча курил. А Плетнев следил за ее суетливыми движениями спокойным, даже чуть рассеянным взглядом.

— Вот! — сказала Людмила, поднимая кверху телефон. — Есть номер! Первое в списке сохраненных. Завтра оно бы уже было стерто. Тут марка машины — «мазда» и номер. Правда, не весь, — добавила она вдруг и снова приуныла. — Черт, первой цифры не хватает. Видимо, она осталась в предыдущем сообщении.

— Вы уверены, что оно стерто? — уточнил Александр Борисович.

— Да, — уныло ответила Людмила.

— Продиктуйте, пожалуйста, те цифры, что сохранились.

Людмила поднесла телефон к глазам и четко, чуть ли не по слогам, продиктовала номер.

Турецкий быстро записал их в блокнот.

— Как думаете, можно будет разыскать эту машину? — взволнованно спросила Людмила.

— Попробуем, — ответил Александр Борисович. — У вас есть фотография Марины Соловьевой?

— Конечно! Я уже отдала ее вашему начальнику.

При слове «начальник» уголки губ Турецкого слегка дрогнули, а Плетнев едва заметно покраснел. Он поспешно достал из ящика стола снимок и протянул его Александру Борисовичу.

— Благодарю вас, господин начальник, — с улыбкой сказал Турецкий.

— Не стоит благодарности, товарищ подчиненный, — в тон ему ответил Плетнев.

Турецкий, прищурившись, взглянул на снимок, некоторое время изучал его, затем перевел взгляд на Людмилу и спросил:

— Это вы в тренажерном зале?

— Да, — кивнула Людмила. — Мы вместе занимались фитнесом. Там и познакомились.

— Давно?

— Месяца три назад.

Лица Турецкого и Плетнева вытянулись от удивления.

— То есть, вы с Мариной знакомы всего три месяца? — уточнил Александр Борисович.

— Ну да. А что? Вам кажется, что это мало?

— Для такой крепкой дружбы, как у вас, маловато, — заметил Турецкий. — Я думал, вы дружите с детства. В крайнем случае, с юных лет.

— Иногда люди дружат всю жизнь, а потом с легкостью предают друг друга, — сухо сказала Людмила. — А иногда людям хватает и одного дня, чтобы почувствовать необыкновенное душевное родство.

— Да-да, конечно, — кивнул Александр Борисович, не желая обижать девушку.

— В жизни всякое бывает, — поспешно поддакнул и Плетнев. — Мы вот с Александром Борисовичем тоже дружим не с детства и не с юности, а случись что — встанем друг за друга горой. Так ведь, Александр Борисович?

— Безусловно, — усмехнулся Турецкий. — Людмила, — снова обратился он к девушке, — скажите, а вы знакомы с родственниками Марины?

Шилова покачала головой:

— Нет. Я никогда не видела никого из ее родственников.

— А вы знаете, как с ними связаться?

Девушка снова покачала головой:

— Нет. Она вроде говорила, что родителей у нее нет. Я не стала уточнять, потому что видела, что это для нее неприятная тема.

— Так. Ясно. Ну а… где она работает, эта Марина Соловьева?

— Работает? — удивленно переспросила Людмила. — Она нигде не работает. Муж при разводе оставил ей неплохое наследство, поэтому Марине незачем работать.

— А вы знали ее мужа? — уточнил Турецкий.

Однако Людмила и на этот раз покачала головой:

— Нет. Она с ним развелась еще до знакомства со мной.

Плетнев кашлянул в кулак и спросил:

— Расскажите, при каких обстоятельства вы с ней познакомились?

— Познакомились? — Людмила пожала плечами. — Да как все знакомятся, так и мы. Она записалась к нам в клуб на фитнес, и мы стали встречаться три раза в неделю. Потом пару раз зашли после фитнеса в кафе. Вот так и подружились.

— А дома вы у нее были?

— Конечно, была! И не раз. Однажды даже переночевала у нее. Вот только…

— Что? — прищурился Плетнев.

— Это не совсем ее квартира. Вернее — совсем не ее.

— Как это?

— В ее настоящей квартире уже полгода идет ремонт, а эту… ну, ту, в которой я была… Марина снимает.

— А других ее подруг вы знаете?

— У Марины не было… то есть, нет других подруг. Она очень трудно сходится с людьми, она сама мне об этом рассказывала. Даже удивлялась, что мы с ней так быстро подружились. А почему вы спрашиваете?

Плетнев посмотрел на Турецкого, ища поддержки. И поддержка пришла.

— Видите ли, Людмила, — довольно сухо заговорил Александр Борисович. — Вы познакомились с Мариной всего три месяца назад. Вы ничего не знаете о ее родственниках, не видели ни ее бывшего мужа, ни других ее подруг. Вы даже не знаете, где она прописана. Вы ведь не заглядывали в ее паспорт?

— Нет, конечно! — возмущенно воскликнула Людмила.

— Значит, вы даже не знаете, настоящее ли это имя — Марина Соловьева. Она с таким же успехом может быть и Авдотьей Смирновой. Или, скажем, Викторией Кац.

— Что вы мне голову пудрите, — возмутилась Людмила. — Какая еще Кац? Я точно знаю, что она — Марина Соловьева.

Турецкий вздохнул.

— Людмила, ну вы ведь взрослый человек. Неужели вы сами не видите абсурда ситуации. Ваша Марина могла просто съехать с квартиры и вернуться туда, откуда она приехала.

— Но я была у нее в квартире! Квартирная хозяйка сказала, что Марина никуда не съезжала. И вещи ее там!

— Это несколько меняет дело, — неохотно заметил Александр Борисович. — Но ненамного.

Людмила некоторое время молча смотрела на Турецкого. Затем прищурила глаза и резко спросила: