Шоу для богатых - Фридрих Незнанский Страница 11

— Около двух, но в половине третьего я уже совершенно точно буду свободна.

— В таком случае, без четверти три у метро «Новослободская». Вас это устраивает?

— Вполне.

— Тогда буду ждать вас в машине. «Рено» красного цвета. Заодно и кофейку попьем в какой-нибудь кафешке. Вы не против?

— Хорошо, — согласилась Таня.

Есть люди, которые сразу же вызывают чисто внутреннее доверие, и Ирина Генриховна ни сколько не удивилась, что Стас Крупенин, о котором у нее уже сложилось определенное мнение, сразу же запал на Савельеву.

Высокая, стройная блондинка с роскошными волосами, которые мягко ложились на ее плечи, она поражала своими глазами, через которые выплескивалась вся ее душа. И в то же время они не были распахнутыми глазами простодушной идиотки, восхищенно взиравшей на мир. Женщины с такими глазами словно созданы для того, чтобы быть прекрасными женами, но вот же парадокс: в силу каких-то необъяснимых причин за ними начинают увиваться в высшей степени отвратительные подлецы и эгоисты, и чаще всего случается так, что именно такие женщины и пополняют собой несметные ряды самых несчастных жен.

Думая обо всем этом, Ирина Генриховна в то же время приглядывалась к Савельевой, и когда официант принес, наконец-то, два кофе с бутербродами и пирожными, у нее уже сложилось о Татьяне определенное мнение. И оно в течение разговора вроде бы оправдывалось.

Как призналась Таня, она не ела с самого утра, и когда было покончено с бутербродами, Ирина Генри-ховна ненавязчиво предложила:

— Может быть, еще по парочке? Не стесняйтесь.

— Нет, спасибо, — мягко улыбнулась Таня, — червячка заморила. Но вот если бы еще чашечку кофе…

— Да ради бога!

Когда Ирина Генриховна заказала еще по чашечке кофе, Таня откашлялась и как-то очень мягко произнесла:

— Мы же хотели о Стасике поговорить. А сами…

— Да, конечно, — спохватилась Ирина Генрихов-на. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей просто приятно общаться с этой девушкой, которую она до этой встречи и знать-то не знала, угощать ее кофе, подкладывать на ее тарелочку бутерброды с ветчиной и пирожные. — Расскажи, пожалуйста, как вы познакомились, где и… да и вообще все, что ты знаешь об этом парне.

— Где познакомились? — эхом отозвалась Таня. — Да, в общем-то, прозаично познакомились, на дискотеке. Я как раз со своим молодым человеком серьезно поссорилась, настроение было тоскливое, и моя подруга уговорила меня пойти с ней на дискотеку. И вот там-то я и познакомилась со Стасом. Оказывается, он тоже первый раз пришел туда, и как мне показалось, тоже не очень-то уютно чувствовал себя в этом бедламе. Скачки, все мокрые от пота, да и музыка бьет по ушам — ничего хорошего.

— И?…

— И мы ушли. Стас пригласил меня с подругой посидеть в каком-нибудь приятном ресторанчике, однако Ольга отказалась, и мы ушли вдвоем.

— Даже так? — удивилась Ирина Генриховна щедрости студента. Даже если учесть тот фактор, что он с первого взгляда влюбился по уши в Татьяну, и то подобный размах, поистине купеческий, как-то не вязался со студенческой реальностью. И она не могла не спросить: — А что, Стас был настолько кредитоспособен, что мог совершенно свободно двух незнакомых девушек в «приятный ресторанчик» пригласить?

— Ну-у, я не знаю, конечно, о его кредитоспоб-ности, но в деньгах Стас был совершенно свободен. И когда покупал мне розы, то никогда не спрашивал, сколько они стоят.

— М-да, это, конечно, приятно, — вздохнула Ирина Генриховна и тут же спросила: — А ты не спрашивала, откуда у него такие деньги. Все-таки студент, и на стипендию розы не купишь.

— Само собой, — улыбнулась Татьяна. — Но Стасик ведь еще и подрабатывал в спортзале. И как он мне признался однажды, за это неплохо платят.

«Однако не настолько, чтобы свободно распоряжаться деньгами и покупать дорогие иномарки», — сама для себя заключила Ирина Генриховна, однако вслух спросила:

— Стас тренировал только вечерами?

— Нет, не только. Еще по субботам и воскресеньям, по три часа в день.

— В какое время?

— С десяти утра до часу дня или же с двух до пяти.

— А вечерами, после тренировок, вы встречались?

— Да, конечно. Стас ехал домой, чтобы привести себя в порядок, и где-нибудь часов в восемь вечера…

— Вы заранее договаривались о встрече?

— Нет. Обычно Стас звонил мне около шести вечера и мы уже точно договаривались с ним, где встречаемся и куда пойдем.

— А в тот день, когда он исчез?

Татьяна задумалась и видимо чисто машинально надкусила кусочек пирожного.

— В тот день?… В тот день он работал в спортзале утром и должен был перезвонить мне, как обычно, вечером. Но он позвонил в начале пятого и сказал, что у него возникли кое-какие проблемы со временем и мы не сможем встретиться. Я еще спросила его, может, помочь чем, но он на это только засмеялся и сказал, что обязательно позвонит мне на следующий день.

— И он позвонил?

— Нет, так и не позвонил мне. Ни в понедельник, ни во вторник.

— И ты…

— Я, конечно, поначалу даже обиделась на него, но потом решила сама позвонить ему, однако его мобильник не отвечал.

— И ты заволновалась?

— Да. И позвонила вечером по его домашнему телефону. И вот тогда-то его мама и сказала мне, что уже три дня прошло, как Стас не появляется дома. И еще спросила, не знаю ли я, где он может пропадать?

— И?…

— А что я могла ответить? Сказала, что не знаю, и попросила ее, чтобы Стас сразу же перезвонил мне по мобильнику, как только объявится дома.

— Звонков, естественно, больше не было? Татьяна отрицательно качнула головой.

Какое-то время они сидели молча и только когда официант принес счет и еще по чашечке кофе, Ирина Генриховна, понимая внутреннее состояние девушки, позволила себе задать вопрос, который мог бы многое объяснить в поведении Стаса Крупенина:

— Танечка, дорогая, прости меня, ради Бога, но не могу не спросить…

Она замялась было, однако ей помогла сама Татьяна:

— Вы хотите спросить, были ли мы близки со Ста-сом?

— Да.

Татьяна покосилась на женщину, которой вдруг почему-то доверилась, обхватила чашечку своими тонкими, красивыми пальцами, будто согреться хотела теплом кофе, и уже не глядя на Ирину Генрихов-ну утвердительно кивнула.

— Вы любили его?

И вновь утвердительный кивок. Потом она отхлебнула глоток кофе и с какой-то тоской в голосе произнесла:

— Когда у нас это… случилось, Стасик сказал, что хотел бы видеть меня своей женой, но я…

Она замолчала и только после очередного глотка кофе закончила свою мысль: