Когда умирают слоны - Чингиз Абдуллаев Страница 11

Джибладзе изумленно посмотрел на Тамару, потом на Дронго.

– Наши специалисты проверили все лестницы, по которым убегалубийца, – ответил он. – Мы даже задействовали нашего кинолога с собакой. Нослед оборвался на улице, очевидно, убийцу ждала машина. Сейчас мы пытаемсяидентифицировать все отпечатки, найденные на перилах внутренней лестницы. Никтоиз свидетелей не сказал, что убийца был в черных перчатках. Ни один человек.

– Тогда получается, что он успел их снять, и его отпечаткидолжны были остаться, – заявил Дронго.

– Проверяем, – мрачно буркнул Джибладзе, – однако пока нетникаких новых данных.

– Мне хотелось бы осмотреть место убийства, – сказал Дронго.

Тамара тут же покачала головой.

– Нет, – отрезал Джибладзе, – только не сегодня. Самипонимаете, о смерти генерала Гургенидзе объявлено официально, сегодня три дня,как он умер, а по нашим обычаям…

– Я знаю, – невежливо перебил его Дронго, – но я мог быосмотреть дом, пока люди будут на кладбище.

Джибладзе опять сначала посмотрел на Тамару, затем перевелвзгляд на Дронго.

– Нет, – снова повторил он, – сегодня нельзя беспокоитьлюдей. Они соберутся после похорон, чтобы почтить память генерала. Дажеследователи прокуратуры и наши сотрудники приняли решение сегодня не беспокоитьчленов его семьи и близких друзей. Сегодня никак не получится, извините.

– Когда похороны? – спросил Дронго.

– Через полтора часа, – посмотрев на часы, откликнуласьТамара и перешла на английский: – Только не вздумай сказать, что ты хочешь тудапоехать.

– Обязательно поеду, – разозлился Дронго и по-русскиобратился к полковнику: – Вы сами поедете на кладбище?

– Конечно, поеду. Мы были с ним знакомы больше пятнадцатилет.

– Вы с ним дружили?

– Мы были хорошие знакомые, – уточнил Джибладзе.

– Как вы думаете, он мог сам застрелиться?

– Никогда, – убежденно произнес он. – Это было не вхарактере генерала. Если вы намекаете на нашего бывшего секретаря понациональной безопасности, то там совсем другой случай. Его довели журналистысвоими грязными публикациями. И он был не таким сильным человеком, какГургенидзе, – не выдержал такого давления. А генерал привык к тому, что на негопостоянно оказывали давление со всех сторон. Работать на такой ответственнойдолжности в маленькой стране – значит, быть постоянно на виду. И частоприходится отказывать друзьям, близким. Гургенидзе был одним из самыхпорядочных людей, каких я только встречал в моей жизни. Он никогда не стал быстреляться.

– Спасибо, – сказал Дронго, – в таком случае я готовотправиться с вами на похороны генерала и почтить память этого достойногочеловека.

– Хорошо, – согласился Джибладзе. – Пойду договорюсь насчетмашины. Боюсь, тут у нас будут проблемы. Многие из наших хотят отправиться напохороны генерала, – он поднялся и вышел из кабинета, оставив их одних.

– Не думаю, что моему шефу понравится твое неожиданноерешение, – произнесла по-английски Тамара.

– Твоему шефу понравится все, даже если я начну плясатьканкан или приму участие в конкурсе оперных певцов. Ему нужен конкретныйрезультат, – возразил Дронго. – Представляю, с каким трудом он пробил моеприглашение. Наверное, многие были против, в том числе и его непосредственноеначальство.

– Не нужно об этом говорить, – нахмурилась Тамара.

– Я не говорю, но помнить об этом обязан. Иногда мнекажется, вы намеренно демонстрируете свою собственную позицию, чтобы позлитьваших северных соседей.

– Ты слишком долго жил в Москве, – заметила Тамара. – Почемуты рассуждаешь с их позиций и не хочешь понять нас?

– Хочу, – возразил Дронго, – именно поэтому и приехал. Яхочу понять, почему такое могло случиться. В той Москве, о которой ты говоришь,к Грузии относились не просто хорошо, а с какой-то особой любовью и нежностью.Ни к одной республике в бывшем Советском Союзе не было такого отношения.Деятели российской культуры считали за честь иметь друзей в Грузии, вашипредставители до сих пор неизменно пользуются любовью и уважением во всехстранах СНГ. Ваше кино, ваш театр, ваших музыкальных исполнителей, писателей,поэтов не просто знали, их любили. И смею заверить – любят до сих пор. И вМоскве, и в Баку, и в других городах бывшей страны. А теперь Грузия –единственная страна СНГ, с которой у России визовый режим, если не считать,конечно, Туркмении. Вас устраивает такое родство с Туркменией?

– Это была инициатива Москвы, – нахмурилась Тамара, доставаясигареты, – нам не были нужны подобные демарши, визовый режим придумали вМоскве – хотели нас наказать за нашу излишне самостоятельную политику. Неужелиты не понимаешь, что нас просто не хотят отпускать? Не хотят признавать того, чтомы тоже имеем право на независимость и самостоятельность?

– Конечно, имеете, – повторил Дронго, – но дружественнаяГрузия нужна вашим северным соседям не в силу особой геополитики, хотягеополитика наверняка тоже присутствует. А в силу еще и взаимного тяготениядвух народов друг к другу. Или ты считаешь, что это не так?

Она не успела ответить. В кабинет вошел полковник Джибладзе.

– Свободных машин нет, – сообщил он, – поедем на моей. Ипостарайтесь быть все время рядом со мной. Говорят, на похороны приедет сампрезидент. Наш министр уже туда выехал.