Дверь к смерти - Рекс Стаут Страница 11

Пока мы добрались до оранжереи Питкерна, Вулф упал всего дважды. Мой результат оказался вдвое больше не из-за неуклюжести, как вы сами понимаете, а вследствие того, что я шел впереди. Фонариком пользоваться мы не могли. Снег, с одной стороны, был нам на руку, но, с другой, скрывал бугры и прочие неровности.

Любому ясно, что для бесшумной ходьбы в темноте более всего подходяща ровная местность. Однако там ее не было и в помине.

Шли мы, честно говоря, наобум. Не доходя до поворота к усадьбе, который охранял все тот же парень с плохим настроением, мы свернули в лес. Почти сразу же пришлось карабкаться в гору. Здесь я поскользнулся в первый раз и покатился вниз, успев громко предупредить товарищей:

— Осторожно, камень!

— Умолкни! — прошипел вдогонку Вулф.

Едва я привык к бесконечному подъему, как местность перешла в относительно ровную, но с буграми и ямами в самых неожиданных местах. Затем неровности сменились густым кустарником, через который Вулфу было не пробраться. Пришлось обходить кустарник по самому краю обрыва, о котором я долго не подозревал, пока нога однажды не сорвалась и не повисла в воздухе, а сердце томительно не заныло.

Наконец мы спустились и обнаружили, что под обрывом протекает ручей. В этот ручей я съехал, попытавшись перескочить русло могучим (мне так показалось!) прыжком. Едва отряхнувшись, я стал думать, как нам перетащить через ручей Вулфа, но с удивлением увидел, как он, подобрав полы пальто и зло тыкая перед собой тростью, форсирует водную преграду вброд. Это было на грани героизма.

Я уже признавался, что не являюсь следопытом, и доказал это прошедшей ночью. Не учтя всех поворотов подъездной дороги, я сделал путь значительно длиннее. Мы пережили по этой причине массу неприятностей, пока наконец не вышли к зарослям вечнозеленого кустарника, где я и обнаружил знакомую тропинку. Вскоре кустарник закончился и показались огни особняка. Возле оранжереи я достал из кармана ключ, отпер дверь, и мы бесшумно прошмыгнули внутрь.

Мы были в мастерской. Кромешная темнота окружала нас. Все шло нормально.

В помещении мы сбросили на пол запорошенные снегом пальто и шляпы. Предстояло идти дальше. Вулф прихватил трость — очевидно, собираясь применить ее в случае, если кто-нибудь бросится к телефону или закричит. Я снова возглавил шествие, которое замыкал верный Сол.

Странно идти по темной оранжерее. Стекла казались абсолютно черными. Нам удалось не опрокинуть ни одного горшка. В холодном отделении оказалось жарко. Мы проследовали в теплое отделение, где было еще жарче, затем в среднее. Здесь, ощупывая левой рукой пространство, я нашел полку и край брезента. Поймав в темноте руку Вулфа, я направил ее туда. Вдвоем мы подняли край брезентового полотнища, и Сол вполз на то место, где еще недавно лежала Дини Лауэр. Мы опустили брезент и молча двинулись дальше.

К этому времени стало совершенно ясно, что в оранжерее никого, кроме нас, нет. Можно было переговариваться шепотом, но оказалось — не о чем. Я достал из кобуры пистолет и сунул в карман.

Мы подошли к двери в дом. Она была пригнана отлично, и только внизу пробивалась узенькая полоска света. Интересно, закрыта ли она изнутри, со стороны особняка? Из-за двери раздавались голоса. Со скоростью минутной стрелки на циферблате я повернул до упора дверную ручку и толкнул дверь от себя. Она открылась.

— Поехали, — сказал я Вулфу, переступая порог.

С первого взгляда я убедился, что нам в очередной раз повезло. В гостиной находились все трое: Джозеф Джи Питкерн, его сын и дочь. Мне понравилось также и то, как они среагировали на мой пистолет. Можно было ожидать вскрика, еще чего-нибудь панического, но они не проронили ни звука. Сибил сидела с бокалом на диване, откинувшись на подушки, Дональд — в кресле рядом и тоже с бокалом. Папаша стоял неподвижно, обернувшись на шум распахнувшейся двери.

— Не двигаться! — быстро скомандовал я. — И никому не будет больно.

Джозеф начал издавать звуки, свидетельствующие о душившей его ярости. Однако первой прорвало Сибил:

— Вы не посмеете стрелять, не посмеете!

Вулф стал обходить меня, но я придержал его левой рукой. Меньше всего на свете я желал в настоящий момент стрельбы. Если вопль едва ли будет услышан полицейским у ворот, то выстрел непременно долетит до его ушей. Я подошел к Питкерну-старшему, ткнул его пистолетом, чтобы он немного расслабился, затем похлопал по его карманам в поисках оружия. То же проделал с Дональдом. Я был не прочь погладить по синему вечернему платью Сибил, но едва ли это было бы правильно понято.

— Чисто, — сообщил я Вулфу результаты обследования.

— Это подсудное дело, — заявил Питкерн, стараясь сохранить твердость в голосе, но не смог.