Сны мертвой девушки из Версуа - Валерия Леман Страница 11

По совету Лорен в поисках польских серфингистов я сразу же направился на пляж, где эти бравые парни обучали местную юную поросль и побеги постарше всевозможным выдрючиваниям на воде. По дороге я представлял, как подойду к стойке, за которой в прошлый раз стояла симпатичная блондинка, и спрошу, где мне найти этих самых поляков. Но все оказалось гораздо проще: едва очутившись в кафе, я услышал бойкую польскую речь и увидел несколько загорелых парней, попивающих в этакую жару горячий кофе. Я подошел и церемонно представился на русском языке, что почему-то сразу не понравилось длинноволосому блондинчику справа.

– Интересно, почему это мы должны понимать по-русски? – вальяжно развалившись на стуле, высокомерно поглядывая на меня, процедил он на дурном французском. – Мсье понимает польский?

Я, кстати, немного понимал по-польски, но из принципа решил говорить по-русски, тем более с этим крепышом-недомерком, который сразу вызвал у меня неприязнь. Во-первых, потому что это он подслушивал прошлым вечером наш с Соней разговор в этом же самом кафе, во-вторых, потому что именно он лучше других подходил под описание пресловутого Михала.

– Вы – Михал? – ринулся я в атаку. – Интерпол, – тут я быстро продемонстрировал, не давая возможности прочесть, визитку главы рекламного отдела «Садов Семирамиды», которую всегда таскал в кармане на всякий случай. – Пройдемте, у меня к вам несколько вопросов.

Парень не то чтобы испугался, но сразу напрягся, сверля меня своими злыми глазками. Все его товарищи мгновенно перестали улыбаться, а один из них, выглядевший как лидер, на вполне приличном русском извинился передо мной за их несерьезность, посоветовав Михалу не ломаться и делать, что говорят. Тот нехотя поднялся и, громко шлепая сланцами, поплелся за мной. Мы уселись за столик в противоположном конце террасы.

– У вас были отношения с Ольгой Алиповой? – сурово сведя брови к переносице, задал я первый вопрос.

Михал хмыкнул:

– Ничего, что могло бы заинтересовать Интерпол.

– Что вам известно об ее исчезновении?

– Ничего. А она пропала?

– Несколько дней назад она бесследно исчезла. Так вы можете что-то сообщить по этому поводу?

– С тех пор она не достает меня своей любовью.

Нет, этот парень мне совершенно не нравился – начиная с лоснящегося лица и завершая манерой говорить, жуя жвачку. Пора было переходить на «ты».

– Тебя трудно назвать джентльменом.

– А тебя – агентом Интерпола.

Мы немного посверлили друг друга взглядами, и я, махнув парню за стойкой, заказал себе пива. Надо было видеть, как ваш покорный слуга смаковал холодное «Карлсберг», а Михал едва не выпрыгивал из штанов от злости – бравым серфингистам, работающим с детьми, в рабочее время алкоголь, даже в виде пива, запрещен.

– Короче, чего тебе надо, Интерпол? – с невыразимым презрением процедил он, поднимаясь.

Я тоже встал.

– Не далее как вчера вечером ты подслушивал мой разговор с девушкой здесь, в этом самом кафе. Значит, эта история с исчезновением тебе не безразлична. А о том, как утонула Шарлотта, ты случайно ни у кого ничего не подслушал?

Клянусь, он первый попытался врезать мне своим кулаком, но я успел уклониться и ответить великолепным ударом в нос. Из этого самого носа тут же закапала кровь, Михал взревел и набросился на меня, по пути опрокинув стол. Мы сцепились в единый клубок, отчаянно друг друга мутузя и яростно катаясь по полу кафе.

Когда первые восторг и изумление всей присутствующей публики слегка утихли, нас немедленно бросились разнимать бармен, лихо перемахнувший через стойку, мужчина в шортах и товарищи Михала. Каюсь, им пришлось немало с нами попотеть в самом прямом смысле этого слова, прежде чем удалось растащить драчунов в разные стороны. В итоге, обхваченные сзади крепкими руками, мы стояли, каждый – с расцветающим под глазом синяком, выпуская пламя из ноздрей, испепеляюще глядя друг на друга.

– Мы еще встретимся и побеседуем, – пообещал я.

Михал ответил длинной тирадой на нецензурном польском. Тот самый поляк, похожий на лидера, отведя меня в сторону, представился руководителем группы Дареком и вежливо попросил прощения за своего необузданного соотечественника.

– Ребята говорят, что вы спрашивали Михала о той русской девушке, которая приходила к нему. Говорят, она вроде бы пропала, но, мне кажется, Михал действительно ничего об этом не знает. Он просто рад, что эта девушка теперь к нему не приходит, вы же видите, какой он.

– Да уж, – не мог не согласиться я, одновременно поправляя волосы и одежду. – А вам не приходилось ничего слышать о смерти другой девушки – Шарлотты? Она утонула в мае.

Дарек в задумчивости покачал головой:

– Ничего интересного. Но про сам факт смерти мы, конечно, слышали. Здесь в кафе частенько сидит один парень, владелец яхты, его зовут Матье. Так вот он как-то рассказывал под пиво, что, пока его не было в городе, кто-то использовал его яхту, чтобы утопить школьницу. Матье также показал нам старика, который обнаружил утопленницу, когда она всплыла, – его все зовут старик Жосье, он помогает тут одному типу с его яхтой, моет и все такое.

Я поблагодарил парня «за помощь Интерполу» и с достоинством удалился.

Однако на этом мое знакомство с польской фракцией не завершилось. Стоило мне сделать всего лишь несколько шагов, готовясь свернуть в ближайший переулок, как позади послышался энергичный топот и бойкие девичьи голоса. Естественно, я обернулся.

– Подождите, милый пан, мы тоже хотим с вами поболтать!

Эта девушка держалась чуть впереди своих подруг – длинноногая красавица, загорелая до цвета шоколада с молоком, с копной каштановых волос и огромными черными очками на улыбающемся лице. Вслед за ней с такими же широкими улыбками на лицах бежали две другие: белокурая коротышка и вторая – с мальчишескими вихрами на голове. Вся троица была в светло-голубых джинсовых шортах и в маечках – гладкие и загорелые, как после поездки на море.