Завтрак с полонием - Наталья Александрова Страница 11

— Ахмет, пригляди за лавкой! У меня клиент!

Кабинет гадалки был крайне скромно обставлен: два креслачерного дерева, такой же стол. На этом столе стояли две черные свечи всеребряных подсвечниках, небольшое зеркало в чеканной раме и такой жехрустальный шар, как на витрине.

— Джентльмен хочет вернуть любовь? — осведомиласьгадалка, усевшись в одно из кресел и указав клиенту на второе. — Илиджентльмена интересует будущее?

— Будущее лучше не знать, — усмехнулся Павел. —Иначе не захочешь жить. В любовь я больше не верю… уже восемь лет не верю.Джентльмен хочет найти потерю…

— Вы перенесли большое горе, — сочувственно произнесламадам Айша, приглядываясь к нему. — Но вы сильный человек, и вы справитесь…а что вы потеряли? Вещь? Или, может быть, домашнего любимца?

— Не совсем. — Павел внимательно следил за лицомгадалки. — Я потерял друга.

— Друга? — Женщина явно насторожилась. — Но это несовсем то, чем я обычно занимаюсь… хотя, конечно, можно попробовать. У вас естькакая-нибудь его вещь?

— Нет, к сожалению. Но я могу его описать. Он рыжий,небольшого роста, но очень крепкий и широкоплечий. У него широкое лицо, а налевой щеке — шрам…

— Вот как? — задумчиво проговорила мадам Айша ивзглянула на что-то за спиной Павла.

На что-то или на кого-то.

Павел попытался встать, повернуться, но не успел.

На его голову обрушился удар, и он погрузился в темноту.

Он снова бежал по лестнице, перескакивая через ступени,бежал, зная, что снова опоздает. Он влетел на четвертый этаж, рванул дверьквартиры и оказался в залитом кровью коридоре. Кровь была на всем — на стенах,на полу, на дверной ручке.

Это была дверь ванной комнаты.

Павел потянулся к ней и вдруг боковым зрением заметилдвижение у себя за спиной…

И пришел в себя.

Он лежал на холодном бетонном полу. Прямо перед глазами унего стояли светло-коричневые ботинки на толстой рубчатой подошве. Выше имелисьдве ноги в черных узких джинсах.

— Очнулся, кажется! — проговорил наверху хриплый голосс кавказским акцентом. — Но для верности плесни еще!

На Павла обрушился поток ледяной воды. Он дернулся ипопытался подняться, но тут же коричневый ботинок пнул его в живот.

Руки были связаны за спиной, голова мучительно болела.

— Теперь точно очнулся! — повторил хриплый голос идобавил что-то на незнакомом гортанном языке. В ответ откуда-то сзади раздалсясмех.

Павел напрягся и перекатился на спину.

Над ним стоял высокий черноволосый мужчина, до самых глаззаросший густой курчавой бородой. Чуть в стороне стоял еще один — помоложе ибез бороды. Павел мысленно сосчитал до десяти, сгруппировался, подтянул ноги ирезко ударил ими бородача в живот.

Точнее, он только хотел его ударить, потому что в том месте,где тот стоял секунду назад, уже никого не было.

Бородач зашел сзади и снова что-то сказал по-чеченски.

Второй человек осторожно приблизился к Павлу, нагнулся надним, стараясь не попасть под удар, схватил его за воротник и рывком поднял наноги. Судя по тому, как легко он это сделал, силища у него была неимоверная.

Павел попытался воспользоваться случаем и боднуть противникаголовой, но тот увернулся, развернул Павла и швырнул в металлическое кресло,привинченное к полу. В ту же секунду руки Павла прикрутили к подлокотникам.

Бородач что-то одобрительно произнес по-чеченски, подошел кПавлу спереди, уставился на него мрачным взглядом и проговорил:

— Ну и куда тебя девать? В мешок и в реку? Или в бетонзакатать?

На такие явно провокационные заявления Павел предпочел неотвечать. Тогда бородач нагнулся и резко, сильно ударил Павла волосатым кулакомпод ребра.

Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Павел сжал зубы,резко, с шипением выдохнул, превозмогая боль.

— На кого ты работаешь? — спросил чеченец с терпеливой,просительной интонацией. — Слушай, ты лучше скажи, на кого работаешь, а топлохо будет! Понимаешь, очень плохо!

— На фирму «Задруж», — с трудом проговорилПавел. — Штаб-квартира в Сплите…

— Ты меня лучше не серди! — окрысился бородач. — Яэтого не люблю! Ты пойми, дурак-человек, все равно ведь все расскажешь, толькомучиться дольше будешь!

— Кто вы такие? — спросил Павел, немногоотдышавшись. — Чего вы от меня хотите? Вы меня, наверное, с кем-топерепутали!

— Ну да, конечно! — Бородач выпрямился и снова что-тосказал по-своему напарнику.

Тот разразился длинной раздраженной тирадой.

— Вот и я так считаю, — согласился бородач и повернулсяк Павлу: — Ты к девке из бара ходил? Ходил. Про Усмана спрашивал? Спрашивал. КАйше пришел? Пришел. Так что ни с кем мы тебя, дурак-человек, не перепутали.Это ты дорогу перепутал, пошел туда, куда не следовало. Зачем про Усманаспрашивал? Хочешь на него дело это повесить? Хочешь на всех нас дело этоповесить? Никак не получится, дурак-человек! Мы этого человека не убивали!

Чеченец выпрямился, потер одну руку о другую и яростносверкнул глазами:

— Нам его убивать зачем? Он нам как брат! Он — правоверный,мусульманин, нашего Ахмата друг! А его хотят на нас повесить, чтобы поссорить сангличанами…

Внезапно, с резким хриплым выдохом, он снова впечатал кулакв живот Павла. Ощущение у Павла было такое, будто ему выстрелили в живот избазуки. Комната поплыла перед глазами, воздух стал жестким и колючим, как битоестекло. Павел задержал дыхание, затем медленно, экономя силы, втянул сыройхолодный воздух. Ноздри жадно расширились, в голове немного прояснилось.

— На кого ты работаешь? — вполголоса, доверительно ипочти дружески спросил чеченец.

— На фирму «Задруж», — едва слышно выдохнулПавел. — Маломерные суда, катера и яхты… хочешь яхту с большой скидкой?Могу посодействовать… хорошую океанскую яхту, с большой каютой и всемиудобствами…

— Издеваешься, да? — На лице чеченца появилосьвыражение детской наивной обиды. — Это нехорошо. Я не люблю, когда надомной издеваются. В наших горах можно целое кладбище собрать из тех, кто на менякосо посмотрел… нет, ты совсем дурак!

Он прищурил глаза, словно раздумывал, и наконец вздохнул какбы с сожалением:

— По всему видать, что по-хорошему с тобой не получится… амучить тебя… я солдат, я не палач, мне это не по душе…

— Так что — неужели отпустишь меня? — с сомнениемпоинтересовался Павел.

— Зачем отпустишь? — Чеченец поднял брови. — Ты жемне ничего не сказал… нет, дурак-человек, я тебя Шамилю отдам… Шамиль — онзверь, ему людей мучить — как песню петь. У него от чужой боли душа радуется.Так что ему ты все расскажешь. Одно плохо — после него тебе уже жить нельзябудет. Он с людьми такое делает — я сам иногда нервничаю, спать не могу, естьне могу…