Изящно, дорого, смертельно - Оксана Обухова Страница 11

«Пока», — внесла поправку Евдокия и, не ерничая, поклонилась:

— Спасибо.

Митрохин, поправляя волосы отработанным небрежным жестом, все-таки досадливо поморщился.

Дуся вернула зад в кресло и пожаловалась, помня о «пока»:

— Все началось еще неделю назад, Костя, когда у меня первого клиента засветили…

— Кого это? — заинтересованно перебил Семинарист и немного подался вперед.

— Не важно. Профессиональная тайна. Но кошмарить меня начали еще семь дней назад. Причем жестоко, насмерть. Вчера убили Василину.

Портовик скривил лицо, бросил задумчивый взгляд на мокрые ветви каких-то высокорослых кустов за окном.

— Жестоко, — согласился. — И, говоришь, свою контору ты начала шерстить еще семь дней назад?

— Да. Всесторонне.

— И результат какой-то есть?

— Нет. Ноль. Правда, появились наметки, что у покойной Василины был любовник, а все слитые фото она запросто могла стащить у мужа.

— Любовника определили?

— Нет, конечно. Он только-только высветился. Поможешь в его розысках? Мой сотрудник в СИЗО, мне одной не справиться.

— Не вопрос. Сколько человек нужно?

— Обговорим. Мне, прежде всего, кровь из носу, нужно встретиться с Нифасей! Следак уперся, Муромец не особенно хочет поигрывать авторитетом…

— Может быть, к Антону обратишься?

И этот туда же!

— Ты мне отказываешь?

— Не закусывай удила.

Благообразный племянник священника попросил мягко, дружелюбно, но Дуся напряглась. Ей показалось, что и этот друг не хочет, чтоб за спиной замаранной сыщицы мелькали его уши.

— Антону вопрос с СИЗО решить проще, — объяснил Митрохин. — Или у вас, — он поднял руку вверх и пощекотал воздух пальцами, — какие-то тёрки-непонятки…

— У нас, Костя, — ничего.

— Конечно.

Бог мой, неужели весь город знает, что Крученый недавно ночевал у Евдокии?!

Вскипеть сыщица не успела, на столе перед Семинаристом завибрировал и засветился телефон. Портовик нахмурился, прочитав имя абонента. Ответил ему только «да» и, слушая, надолго замолчал.

А Евдокию снова затошнило: черты аристократичного лица Семинариста оплывали прямо на глазах. Взгляд уперся в одну точку на столе, а губы, фиксируя нижнюю челюсть, сжались в ниточку…

«Какой-то попадос», — догадалась Евдокия и машинально поискала глазами свою сумочку с пистолетом и разрешением на оный.

Страшно отчего-то стало. Какое известие могло заставить бывалого Семинариста так поплыть?! Его драгоценный порт горит или убили кого-то еще вдобавок к Василине?!

Интуиция не подвела. Криминальный воротила закончил разговор не попрощавшись; перевел взгляд на стену, мимо Евдокии, и прошептал:

— Ну вот и все, подруга. Коваля грохнули.

— Его?! Уже?! — Известие подбросило сыщицу вверх.

Костя слепо на нее поглядел и мотнул подбородком.

— Сам в шоке. Сколько у нас часов прошло?.. — Задумался. — Инфа в «Сплетнике» появилась где-то в семь утра. А тут уже… Первый? Так, что ли?

Подскочившая Евдокия закрутилась вокруг кресел. Испуганно воскликнула:

— Не каркай, я тебя умоляю! И не первый он, вначале была Василина!

— Ну да, ну да, конечно… Лучше б ты и в самом деле взорвала Собрание…

Евдокия застонала и прикусила нижнюю губу. Семинарист продолжил:

— Как странно-то все, а. Неужто это Абрамян?.. Не ожидал, не ожидал… такой приличный господин, к одной маникюрше, кстати, ходим… Вот если бы наоборо-о-от, если бы Коваль Абрамяна завалил…

Дуся замерла напротив неторопливо рассуждающего Семинариста и вмешалась в его мыслительный процесс:

— Постой, Костя. Представь, пожалуйста, что на меня наехали как раз для того, чтобы обосновать убийство Коваля. Возможно такое? А? Все подозрения сойдутся на Абрамяне или на совладельце Игнатове…

Портовик сфокусировал взгляд на сыщице. Пробормотал:

— «И увы! мудрый умирает наравне с глупым»… — Заметив, как приятельница отшатнулась, уточнил: — Цитата из Екклесиаста. Так говоришь, на тебя наехали, чтобы замаскировать убийство Коваля?

— Да! Сама-то я кому на фиг сдалась!

— Ну это спорный вопрос… А в остальном — не лишено, не лишено… Весь город знает, что Абрамян недавно вложился в какую-то пустышку. По-крупному, деньжат везде назанимал. А когда прогорел, то обвинил во всем Коваля… — Портовик запнулся и заинтересованно прищурился на сыщицу. — Давай-ка, Дуся, пройдемся по датам и конкретике.

Евдокия вызубрила хронологию событий еще дома. Сейчас восстановила ее для Семинариста, и тот засомневался, забросал вопросами:

— Первые фото для Зимина, слитые сегодня, примерно пятимесячной давности? А Коваля тогда рядом с тобой и близко не было?.. И получается… дело как бы и не в Ковале?

— Похоже. Согласись, все выглядит очень странно, навыворот — телега впереди лошади.

— Ну да, ну да… Зимин просил вас что-то серьезное расследовать?

— Нет! Классика жанра, мы устанавливали подноготную мужа его дочери Катерины, «приделывали ноги». Зимин, кстати, остался доволен, даже премию нам выдал. Хотя… премию-то я помню, а вот что…

Подумав секунду, сыщица подняла вверх указательный палец, делая знак немного обождать, взяла со столика свой телефон и набрала вызов сисадмина.

Которая отозвалась мгновенно и традиционно для нынешнего утра забыла поздороваться. Выдохнула в трубку:

— Ну наконец-то! Слава богу!

— Уже все знаешь, — безрадостно определилась Евдокия и, не откладывая в долгий ящик, задала вопрос: — Какие-то мысли по твоему профилю есть?

— По моему профилю, по моему профилю… — сбившись, забормотала Люся. — Да! Есть! Первую «фотосессию», для Зимина, я обрабатывала, три остальные — кто-то другой!

— Уверена?

— Я что, свою работу не узнаю? — слегка обиделась компьютерная дока. — Там обычный фотошоп, а первую «сессию» я…

— Понятно, — перебила начальница. — Вспомни, пожалуйста, подробности этого дела. Зятя Зимина мы взяли в разработку в конце мая, так? Отработали его недели за две, и я в отпуск укатила. Попросила Нифасю встретиться с клиентом после того, как ты снимки подготовишь. Не помнишь, когда Зимин за результатом приходил? Он мне деньги на карточку перевел, и я с ним больше не встречалась.

— Да-да. Я Зимину тогда, помнится, фотки просто на адрес скинула. Он первую половину лета в Испании провел, кажется, у него там вилла…

— Не отвлекайся, — перебила Евдокия. — Когда он забрал у нас карту памяти фотоаппарата?