Дилетант - Наталия Левитина Страница 11

— Тебе-то какая разница?

— Что за баба?

— Да девчонка. Соплей перешибешь. Каждый день после обеда гуляет со своим детенышем в городском парке. Маршрут один и тот же. Выбирает, где поменьше людей. Знаешь, дубовая аллея параллельно берегу водохранилища, начинается у кафе «Чио-Чио-сан»? Вот там — она курсирует битых три часа ежедневно. Там ее и возьмешь.

— Когда?

— Да хотя бы послезавтра. А завтра езжай в парк, посмотри на нее.

— А фотографию?

— Да зачем тут фотография? Нет у меня. Девчонка тощая, симпатичная, короткие светло-русые волосы, голубые глаза. Очень симпатичная, тебе понравится, хе-хе. Коляска ярко-синяя с желтыми мишками и автомобилями.

— Мишки, автомобили, — хмыкнул Вадим. — Тоже мне ориентировка.

Платон приподнялся в кресле, оглядел сверху на четверть опустошенный стол и нацелился вилкой на жареный шампиньон.

Вадим вздохнул, пододвинул к себе тарелку и в расстроенных чувствах тоже принялся за еду.

Маша покупала авиабилет в прохладных кассах. Ей предложили на выбор три авиакомпании, и Маша вспомнила, как лет восемь — десять назад, когда она летала к бабушке в Омск, каждая покупка билета на самолет превращалась в битву при Дарданеллах. Надо было прийти до открытия авиаагентства, вломиться с возбужденной толпой внутрь, занять очередь, желательно в несколько окошечек, и с нетерпением ждать ответа царственно-неприступной дамы за перегородкой.

Времена изменились. У девушки-кассирши вид был очень привлекательный и заинтересованный, она прямо-таки сгорала от тайного желания продать Маше как можно больше авиабилетов во все точки земного шара. Она терпеливо ждала, когда Маша на что-нибудь решится.

— Рекомендую «Трансаэро», — прозвучал за Машиной спиной приятный мужской баритон. Маша обернулась и смахнула бюстом рекламные буклеты с кассовой стойки. Разноцветные листочки вспорхнули и ссыпались на пол. Прекрасная командированная, живописная, как норвежский фьорд, но отнюдь не такая холодная, в короткой юбке и лайкровой мини-кофточке, нагнулась за бумажками и сразу вызвала небольшое столпотворение из потрясенных этим зрелищем лиц. Элегантный незнакомец явно оценил разрушительные способности Маши.

— Рекомендую «Трансаэро», — повторил он, улыбаясь. — Вы всегда такая опасная?

— Только в критические дни, — скромно сказала Маша.

— Знаете, фантастическое совпадение. Я тоже лечу в Шлимовск.

— Правда? — удивилась Маша.

— И тоже во вторник.

— Я балдею, — призналась Маша. — Как это сильно! И, учитывая, что вы практически выступили в роли рекламного агента компании «Трансаэро», возможно, мы полетим в одном самолете?

— Возможно. На всякий случай сообщу, что меня зовут Леонид. А вас?

— Мария.

Маша забрала свой билет и одарила коммуникабельного Леонида ослепительной улыбкой, которая, впрочем, моментально погасла, едва она повернулась к новому знакомому спиной.

«Как вас всегда много, — думала она, направляясь домой. — На улицах, в кассах, в подъездах, в автобусах, на пляжах. Почему все хотят со мной познакомиться?»

Маша по долгу службы, как профессиональный журналист, была, конечно, максимально открыта для контактов. Но предпочитала, чтобы инициатива исходила от нее.

— Ника Львовна, я принесла вам подноготную. Ассистентка Ольга Щеткина, премиленькая Барби с пышной гривой обесцвеченных волос и капризными губками, заглянула в кабинет, где Ника и оператор Сергей Будник обсуждали детали съемки в квартире Шведова, и положила на стол бумаги.

— И что там интересного, Оленька?

— Так. Появились новые сведения. Хотя они, конечно, давно известны, я думаю. Шведов получил три кредита из внебюджетных фондов — мэр Суворин помог зятю. Можно спросить, как он их использовал. Кукиш, то есть полковник Кукишев, на прошлой неделе ездил в Москву, учинил со своей свитой погром на каком-то митинге и загремел в каталажку. Какой позор! И этот человек баллотируется в мэры! Дальше. Домик Ивана Елесенко в укромном местечке городского парка по визуальной оценке эксперта стоит не менее семидесяти ста тысяч долларов. А если оценивать не визуально? Так, дальше. Служба социологических опросов Фелька, так… Нет, а, вот. У Николая Самарского судимость.

— У него судимость? — воскликнула Ника. — Как? Я не знала!

— Да, Ника Львовна, судимость. Кандидат-то с душком.

— Оля, что за выражения! — почему-то рассердилась Ника.

— На заре молодости отсидел четыре года за махинации с валютой.

— А… Ну, сейчас на каждом углу обменные пункты занимаются тем же, за что он пострадал.

— Но тогда, Ника Львовна, в те далекие времена, сделки с валютой были незаконны. И Самарский прекрасно это знал.

— Ладно. Думаю, не обязательно зацикливаться на этом печальном факте.

— Вам виднее, Ника Львовна. А, чуть не забыла. Фельк-то, несмотря на наши просьбы, смылся все-таки в Москву, и, если он послезавтра не вернется, «круглый стол» с претендентами горит синим пламенем. Что, будем записывать без Фелька?

— Нет. Я думаю, он успеет.

— Уже два раза откладывали. Как трудно собрать их всех вместе, да? Все для них, студия, декорации, прайм-тайм, и все коту под хвост.

— Прайм-тайм, Оленька, на центральном телевидении. А у нас — просто «хорошее время».

— Ну хорошее время.

— Ника Львовна, я пойду? — спросил оператор Сергей, поднимаясь со стула. — Кстати, я ведь починил ваш магнитофон, — вспомнил он. — Вечером завезу?

— О, спасибо тебе, Сережа!

Ника три раза подряд чинила по гарантии свой видеомагнитофон, и все три раза неисправность вновь проявлялась через день после возвращения из сервис-центра. В сервис-центре на Нику смотрели невинными, честными глазами.

— Тогда я на сегодня свободен?

— Да, иди. Огромное спасибо!

Сергей посмотрел, удобно ли лежит в сейфе его драгоценная профессиональная видеокамера, аккуратно закрыл дверцу. Проходя мимо Ольги, он незаметно шлепнул ее чуть ниже поясницы. Хорошенькая блондинка отреагировала бурно. Она развернулась и врезала Сергею по спине журналом учета видеокассет.

— Оля! — возмутилась Ника. — Ты оставишь меня без оператора!

— А вы видели, как он со мной обращается? Я что, какая-нибудь девка? обиженно спросила Оля.

— У, злючка! — сказал Сергей и скрылся за дверью.

— Он явно к тебе неравнодушен, Оля!

— Ах, Ника Львовна, а вот если бы вы позволяли всем, кто к вам неравнодушен, щипать вас за… За интересные места. Что бы с вами было?

— Действительно, — согласилась Ника. — Ты права. Но все же не будь такой реактивной.

— Ладно… Ника Львовна, а я вас вчера видела! — Да?