Некоторые рубашки не просвечивают - Эрл Стенли Гарднер Страница 11

— Ладно. Поедем к нему вместе. Если это шантаж, выподождете, пока мы не придем к соглашению. Лично я думаю, что это не шантаж…Где ваш чемодан?

— Внизу. Я сниму номер и зайду к вам часов в восемь. Мыпозавтракаем и поедем в Вальехо.

Я покачал головой.

— Заходите ко мне в половине восьмого. Мы позавтракаем ивыедем отсюда в восемь.

— Хорошо, тогда до половины восьмого.

Фишер ушел. Я разделся, залез в ванну с теплой водой, помокв ней минут двадцать, затем принял душ, вытерся насухо и побрился. Мой костюмбыл помят, и я вызвал дежурного и попросил отгладить его и занести обратно вкомнату без пятнадцати семь.

Потом я допил томатный сок.

«Восход над Сахарой» раздражал мой тонкий художественныйвкус и вызывал неприятные воспоминания.

Я повернул картину к стене, послал рассыльного за газетами ипочитал немного, а потом подремал, пока ровно в семь утра меня не разбудилзвонок телефонистки.

Я извлек из чемодана свежее белье и рубашку, а грязное отдалв стирку. Слуга принес мне выглаженный костюм. Одевшись и приготовившись кновой встрече с клиентом, я спустился в бар.

Фишер уже сидел за стойкой и пил кофе.

— Доброе утро, — как можно приветливее произнес я. — Вы меняопередили.

— Я не мог заснуть. — Он печально посмотрел на меня.

— И давно вы здесь сидите?

— Бар открылся в шесть тридцать. Я здесь с открытия.

— Будете завтракать?

Он покачал головой.

— Только кофе.

Я сел на свободный табурет рядом с ним и сказал официантке:

— Апельсиновый сок, чернослив, яичницу с ветчиной. Счет —этому джентльмену.

Фишер подал пустую кофейную чашку через стойку и попросил:

— Еще кофе.

— Лучше бросьте это, — посоветовал я. — Кофе тольковзвинчивает нервы, а вы и без того уже возбуждены сверх всякой меры. Лучшесъешьте яичницу.

Фишер скорчил гримасу отвращения.

— Даже думать о еде противно.

Я же быстро управился с завтраком. Официантка принеслаФишеру счет. Он расплатился, оставив двадцать пять центов на чай. Я вынул изкармана серебряный доллар и положил на стойку:

— Это за то, что вы надоедали ей с раннего утра.

Он посмотрел на монету.

— Пожалуй, вы правы. — Он сунул в карман свои двадцать пятьцентов.

— Держу пари, что прав, — ответил я, добавив к доллару ещепятьдесят центов.

Официантка молча наблюдала за этими манипуляциями. Онаулыбнулась мне и посмотрела на Баркли Фишера как на марсианина.

Он вышел из бара, треща пальцами.

— Как мы поедем? — спросил он.

— Я взял напрокат машину.

Нам пришлось прокладывать путь в потоке встречныхавтомобилей, вливавшихся в город со стороны залива.

Потом мы выбрались на автостраду и взяли довольно высокуюскорость. Вскоре мы прибыли в Вальехо, и я без труда нашел «Роудсайд-мотель».

— Мы будем его искать под вымышленным именем? — спросил Фишер.

— Не говорите глупостей, — ответил я. — Мы вообще ни у когоничего не будем спрашивать. Мне известно, что он водит спортивную машину изарегистрировался под фамилией Чалмерс. Сперва надо просто осмотреться.

В этот утренний час мотель уже покинула добрая половинапостояльцев, и горничные убирали номера.

Я посоветовал Фишеру расправить плечи и напустить на себяуверенный вид.

— Первая заповедь сыщика, — сказал я ему, — ни в коем случаене показывать окружающим, что вы чего-то ищете. Надо вести себя так, как будтовы хорошо знаете, куда и зачем идете. Потому что если вы будете суетиться, васмогут остановить, чтобы помочь, и тогда запомнят. Вы должны идтицелеустремленно, но без особой спешки. Если вы не нашли то, что искали, топоспешите отойти, как будто что-то забыли.

Идя по подъездной аллее, я увидел спортивную машину рядом сдверью 24 номера.

— А теперь что? — засыпал меня вопросами Фишер. — Мы нашлиэтого парня, и что это нам даст?

— Теперь мы с ним поговорим.

Мы подошли к двери его номера, и я постучал. Никто неответил. Я постучал сильнее. Тот же результат.

— Наверное, он завтракает, — предположил я. — Пойдемпосмотрим.

Мы зашагали мимо конторы мотеля к ресторану.

— Вам известно, как он выглядит? — спросил Фишер.

— Я думаю, что смогу его узнать, — ответил я. —Самоуверенный и нетерпимый фанатик… У него высокие скулы, густые волосы,горящий напряженный взгляд и слабый безвольный рот. Движения резкие, нервные,нетерпеливые.

Мы зашли в ресторан. Фишер взял себе чашку кофе, а я тост скорицей и чашку шоколада.

Медленно, осторожно я принялся разглядывать посетителейресторана. Среди них не было Джорджа Кэдотта, если только я не ошибся вопределении внешности этого парня.

Мы вернулись к номеру Кэдотта.

— Может, он был в ванной, — сказал я. — Постучим еще раз.

Я громко постучал в дверь. Опять никто не ответил.

Я повернул ручку двери и толкнул ее.

— Эй, эй! Что вы делаете! — запротестовал Фишер.

— Хочу заглянуть.

Дверь бесшумно распахнулась. Фишер отступил.

— Тут я вам не союзник, — сказал он.

— Тогда подождите у двери.

Это меня вполне устраивало, потому что хотелось поговорить сКэдоттом без свидетелей, да и Фишер не будет трещать пальцами у меня под ухом.

Войдя в номер, я мягко закрыл за собой дверь и постоялнемного, пока глаза не привыкли к полумраку.

Кровать была не тронута, очевидно, этой ночью на ней неспали. Чего-чего, а этого я никак не предполагал.

Я обошел кровать, направляясь к ванной, и вдруг заметил паруног в ботинках. Я подошел ближе. Это были в высшей степени красноречивые ноги.Рассказанную ими историю я до сих пор не могу вспоминать без содрогания.

На полу лежало тело убитого мужчины. Мертвец был полностьюодет. Крови вытекло немного. Я разглядел только красное пятнышко на груди и маленькуюлужицу на толстом ковре.

У меня не было никаких сомнений в том, что я вижу ДжорджаКэдотта, и в том, что он мертв. Это был мужчина с шапкой густых черных волос,которых давно не касались ножницы парикмахера. У него было скуластое лицо сбезвольным подбородком. Его глаза были закрыты, рот разинут. Состояние егоодежды не обнаруживало следов борьбы. Все было в порядке. Под полой пиджакамужчины виднелся кожаный футляр для ключей.