Бархатная смерть - Нора Робертс Страница 11

– Проведи еще один раунд. Я просмотрю файл, как только выдастся свободная минутка. Свежий взгляд не помешает.

– Спасибо.

Когда Бакстер ушел, Ева села за свой стол. На блоке связи было оставлено восемь сообщений. Она уже знала, что большая их часть будет от стервятников из прессы. Когда богатый дядечка умирает в своей постели, но не своей смертью, обязательно бывает утечка, которая часто превращается в прорыв. Ева не сомневалась, что пикантные подробности очень скоро «утекут». Ничья рука не смогла бы заткнуть дыру в плотине, если сочащиеся сквозь нее подробности столь пикантны.

– Чист горизонт? – спросила Пибоди с порога.

– Да.

– Бакстер хотел обсудить дело с авеню Д? Трухарт прокачал со мной кое-какие детали, – продолжала Пибоди. – Ничего не клеится.

– Они туда вернутся, еще поработают. У тебя что-то есть для меня?

– Бенедикт Форрест. Его мать действительно была съедена акулой. Изжевана по-серьезному. Ему в то время было шесть лет, он жил в Нью-Йорке под присмотром няни и целого полка слуг. Мать была настоящей адреналиновой наркоманкой, насколько я поняла. Назови любой экстремальный спорт – она им занималась. На момент смерти ей было тридцать пять, два развода, один ребенок. Когда она попала на обед к Челюстям, Эндерс подал заявку на опеку и опекунство и, поскольку биологический отец не возражал, получил и то, и другое.

– Сколько Эндерс ему заплатил? Биопапе?

– Похоже, пять миллионов. Этот тип курсирует по злачным местам Европы, только этим и занимается. С сыном не виделся со времен развода, а развелись они за четыре года до гибели матери Форреста. Кстати, с тех пор веселый папаша еще трижды был женат. В данный момент живет на юге Франции. Вряд ли он с этим связан.

– Каков был финансовый интерес матери Форреста в компании?

– Нулевой. Она взяла отступное у своего отца за свою долю в компании. И ей хватило ума – или мстительности – так разместить свои активы, чтобы бывшему мужу после ее смерти не досталось ни гроша, даже если он возьмет сына к себе. Мальчика забрал Эндерс. Вырастил его, воспитал, дал образование – все на свои деньги. – Пибоди заглянула в свои записи. – Форрест огреб целую кучу мелочи, когда ему стукнуло двадцать один, еще один куш – в двадцать пять лет и еще один – в тридцать. Он получил степень магистра в бизнес-школе в Гарварде, играл в бейсбол и в лакросс. В компании Эндерса начал с самого низа – с должности младшего администратора – и дошел до исполнительного директора.

– Уголовное досье?

– Ничего. Довольно много штрафов за превышение скорости и целая куча – за неправильную парковку. Все уплачены.

Ева откинулась на спинку вращающегося кресла и задумалась.

– Ава Монтгомери Эндерс, – продолжала Пибоди. – Я проверила: она находилась в своем гостиничном номере на Санта-Люсии, когда ей сообщили о происшествии. После звонка взяла билет на самолет. Нет никаких записей о том, что она покидала остров до этого момента. Родилась в Портленде, Орегон, родители – оба – зажиточный средний класс. Ей пятьдесят два года. Вышла замуж за Дирка Бронсона в двадцать четыре, через три года они развелись. Детей нет. Научные степени по деловому администрированию и связям с общественностью в колледже Брауна. Работала представителем по связям с общественностью в компании «Всемирный спорт Эндерса» в Чикаго, куда переехала после развода. Через несколько лет перебралась в нью-йоркский офис, проработала там три года и вышла замуж за Эндерса. В настоящий момент является послом доброй воли компании, работает в правлении «Играют все» – организации, основанной Эндерсом и предоставляющей оборудование, обучение, спортинвентарь детям по всему миру. Кроме того, она председательствует в программе «Мамы тоже», предоставляющей оборудование, обучение, инвентарь матерям детей, вовлеченных в организацию «Играют все». Уголовного досье у нее тоже нет, ее личное состояние – около десяти миллионов.

Пибоди опустила записную книжку.

– Я могла бы дать тебе Грету Горовиц, но все, что она нам сказала, подтвердилось. Я собираюсь прокачать Леопольда Уолша, но сперва мне надо добыть еду. Могу и тебе найти. – Пибоди улыбнулась во весь рот. – Как насчет сандвича?

– Как насчет того, чтобы узнать, куда запропастились отчеты? Почему их нет на моем столе? Я хочу… – Ева оборвала себя на полуслове, когда ее компьютер подал сигнал о входящем сообщении. – Это Моррис посылает отчет, – пробормотала она.

– А пока ты поешь дифирамбы нашему судмедэксперту, я пойду поищу еду.

– Компьютер, вывести полученные данные на экран, скопировать в файл и распечатать.

Множественное задание принято. Работаю…

Пока компьютер гудел, Ева пробежала глазами токсикологический отчет.

– Боже милостивый, Томми! – воскликнула она вслух. – У тебя не было ни единого шанса!

Пока шла распечатка, Ева включила телефон, чтобы поторопить «чистильщиков» с предварительным отчетом, и тут же ей пришлось ответить на поступивший звонок.

– Даллас.

– Не пишешь, не звонишь.

– Надин! – Глядя в хитрющие зеленые глаза самой пронырливой телерепортерши в городе, Ева мысленно обругала себя. Они были подругами. Иногда это было кстати, а иногда очень некстати. Все зависело от обстоятельств. – Привет, я бы рада поговорить, но я как раз опаздываю на ленч. А потом пойду, пожалуй, сделаю маникюр.

– Как это мило! У тебя горячее дельце, Даллас, как раз такое, какие мы любим обсуждать в программе «Сейчас». Завтра вечером. С тебя и начнем первую десятиминутку.

– Ах, как жаль! Как раз завтра вечером у меня запланировано выжигание глаз раскаленной кочергой. Все уже договорено, не смогу отвертеться. Если бы не это…

– Убийство Томаса Эндерса – это большая новость, Даллас.

– Мы не говорили, что это было убийство. Мы еще сами не знаем.

– А до меня доходили другие слухи, – стояла на своем Надин. – Задушен в постели и куча пикантных подробностей. Если не убийство, тогда что? Случайная смерть в пылу секс-игры?

«Итак, утечка уже превратилась в потоп», – констатировала Ева.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу сейчас ответить, Надин.

– Должна же я хоть попытаться! Он был хорошим парнем, Даллас. Мне хотелось бы осветить его смерть достойно.

– Ты его знача?

– Я делала о нем репортаж. О его жизни, жене, племяннике… Правда, это было давно. Не то чтобы я его хорошо знала, но то, что знала, мне нравилось. Таблоиды, да и другие СМИ – ты же знаешь! – раздуют сексуальный аспект. Я этого избежать не могу, но я хочу быть хотя бы справедливой. Так помоги же мне.

– Не в этот раз. Но я одолжу тебе Пибоди. Ты не подложишь ей свинью и не сорвешь нам расследование. А ей будет полезно потренироваться, она не привыкла работать со СМИ.