Если бы знать... - Лайза Джексон Страница 106

– Да. Теперь, когда погиб ее муж, она заговорила, хотя и требует адвоката. Призналась в том, что инсценировала беременность, и во всем остальном. Говорит, им очень повезло, что вы потеряли память. В противном случае они собирались держать вас на наркотиках, чтобы вы ничего не вспомнили.

– А кольцо с рубином?

– Упомянула она и об этом. Когда вы начали расспрашивать о кольце, Алекс потихоньку подложил его в шкатулку с драгоценностями.

– А я думала, что схожу с ума!

– Марла не может понять, как вы пробрались в кабинет Алекса.

– Стащила ключи у свекрови... да, а она знала?

– Ничего не подозревала. Сейчас она в шоке. Она, разумеется, видела, что у Алекса с Марлой не все гладко, но понятия не имела, что дело зашло так далеко. Сейчас за ней присматривает Том.

– Хорошо. А доктор Робертсон?

– Его допрашивают. Похоже, он увяз в этом деле по горло – одной потерей лицензии не отделается. Кстати, Алекс времени зря не терял – уже сегодня он заявил о своих правах на опеку над состоянием Конрада Эмхерста. Но теперь это дело прошлое. Как бы ни были хороши адвокаты «Кейхилл Лимитед», а эту битву они проиграют.

– Скорее бы закончился этот кошмар! – вздохнула Кайли.

—Все скоро кончится, – успокоил ее детектив. – Алекс запутался в денежных делах. Он привык жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая, и никак не мог взять в толк, что из-за его мотовства компания катится ко дну. К тому же в последнее время на него свалились непредвиденные расходы. Сначала – плата за молчание Джули Делакруа и преподобному Фавьеру.

– Потом – доктору Робертсону и Монти. Все эти «благотворительные выплаты» на самом деле шли на то, чтобы заткнуть рот шантажистам. Единственный шанс выкарабкаться из трясины Алекс видел в том, чтобы заполучить состояние Конрада. Когда ты объявила, что не отдашь ему сына, страх разориться заставил его пойти на отчаянные меры. Он нанял Монти и поручил ему убить «Марлу». У Монти были свои причины желать ей смерти – пару лет назад она завела с ним интрижку, а как только он ей наскучил, бросила. Алекс одурачил даже Монти – тот до последнего момента не подозревал, что вы на самом деле не Марла.

– Где он сейчас?

– В другой больнице. Под охраной. Правой рукой работать больше не сможет – но, думаю, там, где ему предстоит провести остаток жизни, это не будет иметь особого значения. С ним сестра. Потрясена, но горячо молится за его душу, – Патерно усмехнулся. – Немало молитв придется ей прочесть, чтобы грязная душонка Монти обрела прощение!

Они спустились в подземный гараж. Патерно подвел Кайли к полицейской машине с пуленепробиваемыми стеклами. Взглянув в окно автомобиля, Кайли встретилась взглядом со своей сестрой.

– До чего же вы похожи! – пробормотал Патерно.

– Прошли времена, когда я радовалась этому сходству. Глаза Марлы сузились в молчаливой ярости. Если бы взгляды могли убивать, Кайли уже лежала бы в могиле.

– Хотите что-нибудь ей сказать? Кайли покачала головой.

– Все уже сказано. – Это была правда: ее давняя зависть и ненависть к Марле исчезла без следа, сменившись... нет, даже не презрением. Брезгливой жалостью. – Мне нужно вернуться к Нику.

– Я только подумал, что вы, возможно, захотите высказать все, что накипело на душе.

– Позже. В суде.

Губы Марлы зашевелились. Сквозь толстое стекло Кайли не могла ничего расслышать, но по движениям губ прочла по крайней мере одно слово: «...ублюдок...»

Когда-то это слово ее задевало. Давным-давно.

– Везите ее в участок, – приказал Патерно полицейскому шоферу.

Он не может шевельнуться, не может открыть глаза, не в силах шевельнуть рукой. Веки, кажется, весят тысячу тонн; они намертво склеены над глазами, пылающими страшной, ослепительной болью.

– Ник! – Прохладные пальцы осторожно касаются его руки. – Ник, ты меня слышишь?

Ласковый женский голос доносится откуда-то из дальнего далека с обратной стороны боли.

Голос Марлы. Нет, не Марлы – Кайли.

Он с усилием приподнял веки и встретился взглядом с парой глаз, зеленых, как лесная чаща на восходе солнца. Слезы Кайли капали ему на лицо.

– Знаешь, Кейхилл, ты меня до смерти напугал! – Она шмыгнула носом.

– Как ты?

– А ты? – Она всмотрелась в его лицо. – Знаешь, выглядишь ты просто кошмарно.

– А чувствую себя еще хуже.

Она рассмеялась и переплела пальцы с его пальцами.

– Слава богу, что ты у нас крепкий орешек.

– Как я рад, что вернулся... Марла.

В тот же миг улыбка исчезла с ее лица. Она недобро прищурилась.

– Это не смешно!

– А по-моему, очень смешно... Кайли.

– Не знаю, куда делось твое чувство юмора, – проворчала она.

Не без труда Ник протянул непослушную руку и, обняв Кайли за шею, притянул к себе.

– Милая моя! – прошептал он, вдыхая сладкий запах ее духов. – Об этом не тревожься. Я ведь изгой, помнишь? Паршивая овца. У меня все не как у людей.

– Как я могу забыть?

– Конечно, не можешь, – усмехнулся он. – Как только выберусь из больницы, мы с тобой возьмем малыша и Сисси и поедем в Орегон. И маму с собой пригласим – только, боюсь, она не захочет.

– Я думала, ты меня презираешь, – прошептала Кайли, из последних сил сдерживая слезы.

– Так оно и было. Но с тех пор я о многом успел подумать. И понял, что нас с тобой ждет прекрасное... нет, замечательное будущее.

– Когда это, интересно, ты думал? Во время операции?

– Это не заняло много времени. – Ник подмигнул ей – и сердце ее растаяло. – Чертовски неприятно это признавать, но я вел себя как последний кретин, когда говорил, что ты еще хуже Марлы. Мне давно пора было понять, что ты не такая.

– Ты действительно так думаешь? – прошептала она, боясь поверить своему счастью.

Он с трудом улыбнулся.

– Конечно. Я долго боролся с собой, убеждал, что ты меня дурачишь.

– Да разве тебя можно одурачить? – удивилась Кайли.

– К несчастью, в прошлом такое случалось. Но сейчас я хочу сказать одно: я люблю тебя, Кайли Пэрис. Да, ты не безгрешна и в прошлом совершила немало такого, о чем стоит сожалеть. Но свою вину ты искупила сполна. И еще мне кажется, что после рождения Джеймса ты стала другим человеком.

– Ты серьезно? – Голос ее дрогнул.

– Абсолютно. Ты стала той женщиной, которую я полюбил.

– Но откуда ты знаешь, что любишь меня, а не Марлу?

– Потому что мои чувства к тебе совсем другие. И ты другая. Ты добрая, любящая и в то же время очень сильная. Ты не та, за кого я тебя принимал, – поэтому-то я и люблю тебя!