Ночь над водой - Кен Фоллетт Страница 104

Когда Эдди Дикен вышел из катера на берег, он впервые почувствовал враждебность экипажа. Каждый из них избегал встречаться с ним взглядом. Все они знали, насколько близко стояли недавно к пропасти из-за тяжелой ситуации с горючим. Еще бы немного — и конец. Никто точно не представлял, почему это произошло, но, так или иначе, за топливо отвечает механик, потому экипаж винил Эдди.

Должно быть, они вспомнили, что в течение всего полета он вел себя очень странно: постоянно о чем-то думал, старался напугать Тома Лютера за ужином, вошел в туалет и тут же там вдребезги разбился иллюминатор. Ясно, стали сомневаться, можно ли ему вообще дальше доверять. Он не мог их винить — их жизни прочно зависели друг от друга.

Мысль о том, что ему перестали доверять, была чудовищным ударом для Эдди. Он так гордился своей репутацией одного из самых надежных механиков компании. В довершение всего, он сам всегда очень болезненно относился к промахам других людей, особенно если их личные неприятности и проблемы мешали работе и делу. От извинений никому не легче, иногда говорил он, а теперь то же самое в полной мере относилось к нему, от этого на душе становилось совсем мерзко.

Он пытался успокоить себя, внушить, что ему наплевать. Он вынужден спасать жену и действовать в одиночку, обратиться за помощью не может, поэтому совесть чиста, и пусть другие думают все, что хотят. Да, он поставил под угрозу жизнь своих товарищей, но игра началась и ставки сделаны, он сам будет за все отвечать. И все же до боли горько и обидно. Бортинженер Дикен, прочный как скала, стал жалким, ненадежным человеком, за которым нужно приглядывать и всегда хоть чуточку иметь в виду. Он терпеть не мог таких «субчиков». Поэтому ненавидел себя. Как обычно, в Ботвуде на борту осталось много пассажиров. Они были рады хоть немножко по-настоящему вздремнуть, пока самолет не мотает в воздухе. Оллис Филд со своим «напарником», Фрэнки Гордино, конечно, тоже остались, они и в Фойнесе не сходили на берег. Однако, самое главное, Том Лютер стоял рядом, на катере, в пальто с меховым воротником, на голове серая шляпа. Уже при высадке Эдди успел шепнуть ему:

— Жди меня в здании компании. Потом отведу тебя туда, где есть телефон.

Ботвуд представлял собой группу деревянных строений и глубокую гавань в устье реки. Достопримечательностей мало, купить особенно нечего. Только в июне в деревню провели телефонное сообщение. Деревня стояла вдали от дорог, Ньюфаундленд по-прежнему считался глубокой провинцией Британской империи.

С катера все направились в здание авиакомпании, экипаж поднялся в диспетчерскую. Эдди немедленно ознакомился со сводками погоды, переданными по радио из нового крупного наземного аэропорта, находящегося в тридцати восьми милях от Ботвуда, в Гэндер-лейк. Потом он прикинул необходимое количество топлива для следующего отрезка пути. Расстояние предстояло преодолеть не очень большое, подсчеты не занимали много времени, в любом случае летающие лодки никогда не брали с собой избыток горючего, чтобы не увеличивать нагрузку. Он занимался арифметическими подсчетами, а во рту стоял горький привкус. Сможет ли он еще когда-нибудь работать с блокнотом, не вспоминая этот ужасный день? За ответом ходить далеко не пришлось. После того что он сделает, ему уже никогда не быть бортинженером на клипере.

Капитан может уже и не довериться его вычислениям. Ему нужно сделать хоть что-то, чтобы вернуть доброе расположение экипажа. Он решил наглядно продемонстрировать им, что не ошибается с расчетами, пусть проверяют, и с этой целью передал капитану Бейкеру свой листок.

— Вот, хорошо бы еще кто-нибудь взглянул. Все-таки два глаза хорошо, а четыре — лучше.

— Нет проблем, — ответил Бейкер явно обрадованный. Видимо, он и сам затевал проверку, но не знал, под каким предлогом ее осуществить.

— Пойду пока подышу, — сказал Эдди и вышел.

Он нашел Лютера у здания компании. Тот стоял, засунул руки в карманы, уныло смотрел на коров в поле.

— Пойдем к телеграфу, — бросил через плечо Эдди. Он бодрым шагом шел вверх по холму. Лютер тащился сзади. — Давай-ка, чуть быстрее. Я еще должен вернуться. — Лютер пошел быстрее. Похоже, он не хотел сердить Эдди. Да это и неудивительно, после того как его чуть не сбросили с самолета.

Они кивнули двум пассажирам, которые шагали в обратном направлении — мистеру Лавси и миссис Линеан, тем двоим, что сели в Фойнесе. На мужчине была летная куртка. Эдди думал о своем, однако успел заметить, что парочка хорошо смотрится. А где сейчас Кэрол-Энн, спросил он себя, тут же заныло сердце.

Они добрались до телеграфа, и Лютер заказал звонок. Он не хотел говорить номер в присутствии Эдди, поэтому написал его на клочке бумаги. Они пошли в маленькую комнату, где стоял аппарат и пара стульев, и стали ждать, пока их соединят. «Час ранний, — думал Эдди, линии не должны быть перегружены, однако есть ли устойчивая связь со штатом Мэн?»

Эдди не сомневался, что Лютер сделает все, как надо, и прикажет своим людям подвезти Кэрол-Энн к месту стоянки. Это уже большой шаг вперед, фактически, у Эдди будут развязаны руки, как только он ее увидит. Но что он может тогда предпринять? Первое, что приходит на ум — вызвать по радио полицию, но Лютер наверняка об этом подумал и сделает так, что передатчик на клипере будет разбит еще до посадки. Никто ничего не сможет сделать до тех пор, пока не подойдет помощь. Впрочем, к тому времени Гордино и Лютер будут уже на берегу, тут же заведут мотор и умчатся в машине. Трудно будет сказать, куда они направились — в Канаду или США. Эдди, как ни напрягался, не мог придумать, как помочь полицейским выследить Гордино. Ладно, прежде всего надо спасти Кэрол-Энн.

Зазвонил телефон, Лютер снял трубку.

— Это я. Есть кое-какие коррективы. Вам надо взять с собой в катер женщину. — Наступила пауза, затем он продолжил: — Бортинженер так хочет, сказал, иначе и пальцем не пошевельнет. Уперся рогом, гад, и я ему верю. Привезите женщину, ладно? — Опять пауза. Лютер передал ему трубку. — Они хотят поговорить с тобой.