Солнце в ночном небе - Анна Данилова Страница 10

Штраубинг, 1991 г.

Фрау Ульрика вышла из поезда и остановилась, чтобы перевести дух. С первого шага, сделанного ею сегодня, ее не отпускало чувство, что за ней следят сотни и сотни глаз. Что все, кто ее видел сегодня с той самой минуты, как она сошла с крыльца своего дома, за ней уже наблюдают и точно знают ее железный маршрут.

С бьющимся, ухающим где-то на уровне желудка сердцем она простояла на перроне несколько минут, постоянно оглядываясь и пытаясь определить, кто же именно за ней следит. Получалось, что все. Абсолютно все! Даже тот длинноногий студент с рюкзаком за спиной и в смешных круглых очках на носу и тот солидный господин в вельветовом пиджаке, с брюшком, делавший вид, что читает газету. И девушка, с равнодушным видом курившая рядом с киоском...

Но не затем она приехала сюда и отдала столько денег за билет, чтобы поворачивать обратно.

У нее разболелся живот. Она знала эту особенность своего организма – в самый ответственный момент у нее схватывало живот, и она ничего не могла с этим поделать. Словно воздушный шар раздувался и раздувался внутри ее и давил на все органы.

Хрупкая и стройная, фрау Ульрика Хассельман спустилась по лестнице в туалет, сунула несколько монет в автомат, чтобы пройти в кафельный рай, где она сможет хотя бы на несколько минут избавиться от этого унизительного ощущения, что за ней наблюдают, как за преступницей.

Она вышла оттуда с еще худшим чувством – тошнота подкатила к горлу, а внизу живота начались рези. Колени дрожали, во рту появилась сухость. К тому же кружилась голова. «Что со мной? Может, меня уже отравили? А я и не заметила? Но кто? Я сама, лично, своими руками вчера заваривала чай в магазине, а вечером, вернувшись домой, ничего не ела. Утром пила кофе. Стоп! Кофе был в термосе! Может, кто-то проник в дом и сыпанул туда яда?»

Она поднялась, и ноги сами привели ее в ярко освещенный вокзальный буфет, сверкающие витрины которого были заполнены ровными рядами ее любимых крапфелей – пончиков, политых розовой или шоколадной глазурью и посыпанных разноцветной сахарной пудрой. В любое другое время она бы с удовольствием, несмотря на разницу в ценах (в ее родном Штраубинге они стоили в полтора раза дешевле), купила бы себе парочку. И на кофе со сливками не экономила бы. Но теперь ей казалось, что и крапфели тоже отравлены, и что все здесь, на этом вокзале, таит в себе опасность.

Она не помнила, как вышла на свежий воздух, как двинулась в сторону улицы, на которой были расположены отели – много отелей. Они с Люлитой внимательно изучили подробную карту Мюнхена и путеводитель, прежде чем нашли отель «Регент», находившийся в получасе ходьбы от вокзала.

Ульрика не чувствовала ни своих ног, ни своего тела, разве что продолжала испытывать неприятное саднящее чувство в области поясницы. Казалось, она развалится на части прежде, чем увидит своими глазами этот отель, эту точку ее конечного маршрута. А что ждет ее там?..

И вдруг она, подняв голову, увидела вывеску: «Regent». Остановилась. Нетвердой рукой толкнула стеклянную дверь и вошла. Сколько раз мысленно она входила уже в эту дверь. Правда, она представляла себе ее не стеклянной, а массивной, дубовой, стильной. Под стать самому названию – «Regent».

Маленький холл, за конторкой, скрытой пальмой, сидит администратор. Главное – не смущаться, а спокойно пройти мимо него. Но он же непременно спросит, кто она и откуда... Она почувствовала, что ноги ее подкашиваются, что сил ее хватит лишь дойти до лестницы, а там... Там она рухнет и загремит костями. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Хотя они же с Люлитой все обсудили и решили, что в случае, если к ней всерьез пристанут – куда и зачем она идет, – она скажет, что в двести пятый номер. Все. За это же не сажают в тюрьму! Хотя откуда ей известно, что в этом двести пятом номере? А вдруг там – труп? Или, к примеру, там, прежде чем она туда войдет, обнаружат этот самый труп, и... полиция будет наблюдать за номером?.. Что тогда?

...Она пришла в себя уже на лестнице. Ее никто не окликнул. Не остановил. Она быстрыми шагами двинулась по узкому, устланному ковром коридору, отсчитывая номера комнат. Остановилась напротив нужного, достала ключ и, увидев гнездо замка, вдруг поняла, что все пропало. Ее ключ, который она держала в потной ладони, не может подойти к этому замку. Они принципиально разные. У нее – маленький узкий ключ, а этот замок рассчитан на толстый круглый, массивный ключ. Неужели в гостинице сменили все замки? Но как они посмели? Мало ли какие обстоятельства могли быть у постояльцев, которые временно отлучились из своих номеров...