Во тьме таится смерть - Дороти Гублер Страница 10

— Могу я дать Сёкею кое-что в дорогу? — спросила Мичико.

— Они хотят путешествовать налегке, — ответил ей отец.

— Это не тяжело, — ответила она. — Пойдем, Сёкей, это находится на высокой полке. Я не могу дотянуться туда сама.

Сёкей не двигался, но лишь посмотрел на судью, который улыбнулся и сказал:

— Когда молодая особа предлагает подарок, нужно принять его с благодарностью.

Мичико поднялась и открыла дверь в следующую комнату. Девушка жестами велела Сёкею следовать за ней. Она задвинула дверь и сказала:

— Ты стал выше, с тех пор как я видела тебя в последний раз. Прежде мы были почти одного роста. А теперь я вровень с твоим плечом.

Почему-то эти слова понравились Сёкею, который и не догадывался, насколько вырос. Ему хотелось сказать ей, что она стала красивее, чем прежде, но он знал, что девушка будет смеяться над ним, поскольку это выглядит очень глупо.

Мичико между тем продолжала:

— Жаль, что у тебя нет времени, чтобы рассказать про все дела, которые ты помог раскрыть судье.

— Их было немного, вообще-то, — произнес Сёкей. Он был рад, что не придется рассказывать Мичико о задании в чайной, где гейши принимали клиентов. Возможно, девушка подумала бы, что это постыдно.

— И теперь вы отправляетесь в поездку с ним, а судья и не знал, пока не прибыл сюда, куда вы едете. Он часто так поступает?

— Да, — с улыбкой ответил Сёкей. — Он только говорит, что мы должны следовать одним путем всюду, куда тот ни поведет.

— О, ну, в общем, судья очень мудр, — сказала девушка, — таким образом, я предполагаю, именно поэтому мне трудно его понять. Это странно все же. Незадолго до того как вы прибыли, я читала дневник путешествий Басё. Знаешь, тот, который он написал во время своей последней поездки?

— Да, — сказал Сёкей, — я слышал о нем, но никогда не читал.

— Когда вернешься за бумагой, отдам тебе свою копию, — сказала она. — Итак, то, что я прочла, заставило меня подумать о тебе, постоянно разъезжающем с судьей и расследующем преступления. — Она выбрала на полке маленькую книгу. Перевязки на переднем и заднем концах были со вкусом украшены красными и желтыми листьями клена.

Сёкей вспомнил, что последняя поездка Басё приходилась на осень.

— Хотел бы ты услышать, что он написал? — спросила Мичико Сёкея и посмотрела на него, ожидая ответа.

Юноша кивнул, желая, чтобы она читала всю книгу, но она переворачивала страницы, пока не дошла до нужного места.

— Это здесь, — сказала она. — Он описывает, как волнуется, потому что стареет и, возможно, больше не сможет вынести трудностей путешествия: «В мысленном разговоре с собой я признал, что, отправляясь в эту поездку в отдаленную часть страны, полностью осознавал риск для жизни. Так, даже если бы мне было суждено умереть в пути, это было бы только волей Небес. Эти мысли несколько подняли мне настроение».

Слова большого поэта заставили Сёкея похолодеть. Несмотря на то что в печи горели угли, юноша дрожал.

Мичико, казалось, не обращала на это внимания.

— Ты не находишь благородными порывы души поэта? — спросила она.

— Несомненно, — ответил он. И не солгал. Хотя прочитанное чем-то и пугало, восприятие поэтом Басё смерти было точно таким, какое должен ощущать самурай.

— О! — воскликнула Мичико. — Я почти забыла о подарке. Мне пришло в голову, когда я думала о дневнике Басё, что тебе это понравится. Когда Басё отправлялся в поездку, он взял с собой маленький набор для письма. — Она указала на самую высокую полку на стене. — Это там, но ты должен сам достать их оттуда.

Это было непросто и для Сёкея, но он сумел дотянуться до угольно-черной лакированной шкатулки. «Она слишком маленькая для письменного прибора», — подумал юноша. Но Мичико открыла шкатулочку, и он понял, что неправ. Внутри находился лоток с двумя кистями для письма.

Аккуратно уложенные, они занимали не больше места, чем большой палец Сёкея. Когда Мичико вынула лоток, Сёкей увидел маленькую чернильную палочку, каменную чашечку и даже крошечную бутылочку воды, чтобы делать чернила.

— Посмотри. — Девушка отодвинула дно коробочки и показала несколько трубочек бумаги. — Это очень тонкая бумага, — сказала Мичико, развернув не полностью одну из трубочек, — но она хорошо держит чернила, не давая им стекать. Если тебя посетит вдохновение во время поездки, ты можешь сразу же записать свои стихи, как поступал Басё.

Сёкей не знал, что и ответить.

— Это такой щедрый подарок, — сказал он девушке. — Я не сделал ничего, чтобы быть достойным его.

— Напротив, — ответила она, — ты доказал, что столь же отважен и честен, как любой самурай.

Сёкей поклонился.

— Я надеюсь, ты всегда будешь говорить мне это.

Мичико хотела что-то ответить, но заколебалась. Сёкей удивленно глядел на нее, поскольку она редко была застенчива с ним.

— А я надеюсь, что ты не будешь думать, будто я слишком дерзка, — сказала она, — но у меня вызвал странное чувство тот человек, с которым вы прибыли. Действительно ли он друг судьи Ооки?

— Нет, — сказал Сёкей, — уверен, что не друг.

— Рада слышать это, — ответила девушка, — если бы был другом, тогда я не говорила бы плохо о нем. Но я чувствую, что ты должен быть настороже, если едешь с ним.

— Что заставляет тебя говорить так? — спросил Сёкей, подозревая, что она видела, как Татсуно смотрел на стихи Басё на стене.

— Это просто ощущение, — сказала она. — Из-за него мне нелегко. Возможно, ты подумаешь, что я глупа, но я редко ошибаюсь в таких вещах. — Мичико посмотрела на дверь в соседнюю комнату.

— Нам пора вернуться к другим, — произнесла она. — Обещай, что скоро будешь здесь снова.

Сёкею припомнились слова Басё.

— Если будет на то воля Небес, — ответил юноша.

После того как судья со спутниками покинули лавку, Оока дал Сёкею кожаный мешочек, полный монет.

— На сей раз я должен следовать другим путем, — объяснил судья. — Тебе надо пойти к этому бумажному мастеру Баккоро. Он живет в Минове, в области Шинано. Покажи ему бабочку, — Оока вручил ее Сёкею, — и спроси имя человека, купившего бумагу, из которой она была сделана.