Гроссмейстеры афер - Игорь Атаманенко Страница 10

— Знаешь, — как бы прислушиваясь к ходу внутренних часов, ответил Герцог, — есть одна идея…

Бруно в ожидании, когда приятель созреет до откровения, размеренно тасовал колоду. Подумал: «Недаром у меня второй день чешется ладонь левой руки — к деньгам!»

Не выдержав напряжения паузы, слукавил:

— Ну-ну, собака найдет нам клад…

— Клад, — назидательно произнес Юлий, — это для импотентов, лишённых воображения, обречённых ждать милости от судьбы или от лотереи… Мы ведь с тобой — не из этой породы, а, Бруно? — Герцог так глянул на партнёра, — будто ушат родниковой воды на него вылил. — Как говорится: «Проснитесь, Абрам Соломонович, вы обосрались…»

— Так я и не сплю, — подхватил шутку Бруно.

— Тем более… — произнёс Юлий и, снисходительно посмотрев на подельника, спросил:

— Бруно, сколько теплоходов в год отправляет за границу Софья Власьевна — советская власть — через Одессу?

— Двенадцать… Каждый месяц по одному…

Бруно можно верить. Он диспетчер, знает всё.

— А по «Спутнику» — по линии международного молодежного туризма — сколько?

— По «Спутнику» — четыре-пять… А что?

— Да я тут подсчитал… Получается, тысяча комсомольцев с нашими деньгами ежегодно уезжают за бугор…

— С нашими? — Бруно насторожился, предчувствуя откровение партнёра.

— Ну, пока не с нашими… С государственными, мы ведь их не печатаем… Короче, я тут прикинул и решил положить конец этому комсомольскому контрабандному беспределу… Почему советская валюта — стольники, полтинники. наконец . чирики, — оседает в швейцарских банках, а не в наших с тобой карманах?!

Герцог вперил взгляд в собеседника, вынуждая его на ответный ход. Бруно, не понимая, куда клонит подельник, заёрзал в кресле.

— А я, что? Я — за… То есть я хотел сказать, что я против швейцарских банков, но за наши с тобой карманы…

— То-то, — менторским тоном произнёс Герцог. — Когда следующий комсомольский рейс?

— Через неделю, — с готовностью ответил Швондер. И тут же спросил: — А причём здесь овчарка?

— Для декораций!

* * *

Пять «икарусов» с разухабистой комсомольской братвой, наскребённой по сусекам всесоюзного ленинского, подкатили к ограде одесского порта для прохождения таможенного и пограничного контроля.

Немедленно в первый автобус вошли двое, не считая служебной овчарки. Один — в форме таможенника, второй — в неизвестно какой, но с собакой на поводке.

— Внимание, комсомольцы, страждущие увидеть дальние страны! — голосом диктора программы «Время» и с улыбкой голливудского актера Герцог начал свой автобусный спектакль.

— Я — старший наряда таможенников… Полагаю, что все присутствующие согласны с тезисом: «Не нужен нам берег турецкий и Африка нам не нужна».

Строители коммунизма настороженно притихли в салоне: «Провокация! А ведь ещё и до Босфора не добрались… Видно, недаром инструкторы ЦК КПСС предупреждали…»

Выждав паузу, Юлий вопрошал:

— Так или нет?!

— А что нужно? Спрашивал звонкий голос комсомольского вожака.

— Думаю, что не все из вас сегодня доберутся до кают теплохода… — ответствовал Герцог. Некоторые останутся в Одессе… И не просто в Одессе, а в камерах предварительного заключения… Практика показывает, что не все выполняют инструкцию ЦК и пытаются вывезти из СССР значитально больше положенных тридцати рублей… Вот мой друг. Он тренирован на обнаружение советских денег в лифчиках, трусах и других интимных местах… Ну-ка, Дик, голос! Собака послушно залаяла.

— Предлагаю, — перекрывая ропот неодобрения, продолжал Юлий, — предлагаю всем, кто ещё не понял всей ответственности поездки и заключенной в ней идеи пропаганды советского образа жизни, отправить по почте своим родным и близким излишки денег, чтобы они не попали в руки империалистических разведок…

Герцог вновь поднял руку.

— Вам сейчас будут розданы конверты с марками… Вложите в них избыток денег, напишите адрес — и милости прошу к ближайшему почтовому ящику… Ещё раз предупреждаю: не все сегодня отплывут за рубеж, — некоторые будут этапированы по месту жительства за попытку контрабандного перемещения через границу достояния страны — советских рублей! Чистота комсомольских рядов — залог здоровья нашей Партии… Это — последнее предупреждение перед таможенным досмотром…

После этой проникновенной речи Бруно обходил всех комсомольцев-пассажиров «икаруса» и вручал маркированные конверты.

Через десять минут — в это время голос Юлия уже звучал во втором автобусе — пассажиры первого гурьбой бросались к указанному почтовому ящику, второпях заталкивая туда надписанные конверты с деньгами…

…Через полчаса ящик был полностью конвертирован. а ещё через час Герцог с торжествующим видом рвал конверты, доставая оттуда стольники и полтинники бойцов юного резерва Партии.

— Юлик, — восхищение Бруно было неподдельным, — а где ты взял почтовый ящик?

— Купил у дяди Фимы из «Вторчермета»… Какие-то пионеры не дотянули до плана сбора металлолома и начали снимать в Одессе почтовые ящики… У дяди Фимы их ещё штук двадцать в запасе… А тебе зачем? Ты что? Этим сыт не будешь? — Герцог указал на груду денег, лежащих у их ног…

Объёмы комсомольских пожертвований ежегодно доходили до ста тысяч рублей (в ценах 60-х годов)!..