Доброй ночи, мистер Холмс! - Кэрол Нелсон Дуглас Страница 10

– Я никогда не говорила…

Ирен покачала головой и, оставив клочок газеты на столе, скользнула в спальню. Вернулась она со знакомым бумажным пакетом.

– Нас ждет горячий ужин, – объявила она, принявшись раскладывать нашу добычу у каминной решетки.

При виде подогревающихся булочек я чуть не захлебнулась слюной, но постаралась сдержаться:

– Ирен, ешь сама. Я… Я не могу.

– То есть ужинать ты не будешь?

– Ты же сама сказала, что ты такая же бедная, как и я.

– Не совсем. Мне, по крайней мере, есть где жить. И что скушать на ужин. А еще у меня есть вот что, – она выхватила из-за спины бутылку, – столовое вино! Пусть и дешевое, но другого все равно нет. Я берегла его для особого случая.

– Я… я не употребляю алкогольные напитки.

Ирен ловким движениям ввинтила в пробку грозно поблескивающий стальной штопор и отточенным жестом выдернула ее.

– Думаю, голубушка, сегодня тебе имеет смысл сделать исключение, хотя бы из медицинских соображений. Что за денек выдался! Особенно у тебя. Сначала тебя чуть не обокрали, потом ты стала соучастницей кражи, а под конец повстречалась с убийцей.

– Смеешься?

– А почему бы и нет? – беспечно ответила Ирен. – Кто-то же должен смеяться. Да будет тебе, Нелл. Мы не властны над событиями. Не размышляй о том, что ты могла бы сделать, распорядись судьба иначе, и делай то, что тебе представляется здравым в данных обстоятельствах.

– То есть?

– Ешь, пей, а если не получается веселиться, забудь хотя бы до завтра о своих трудностях.

– То есть ты советуешь не думать о будущем? Интересная философия.

– Большинство философов о будущем как раз не думают. Они предпочитают жить прошлым, пережевывая былые грехи и печалясь об упущенных возможностях, пока им не остается одна-единственная надежда – на рай после смерти. Лично я предпочитаю ад – там, по крайней мере, меня ждет занятная компания. Вот, попробуй пшеничную булочку, она, кажется, уже основательно прогрелась.

– Не буду! Ирен, всего несколько часов назад я своими ушами слышала, как ты уверяла несчастного человека, что за ним с небес наблюдает его возлюбленная Люси…

– Чушь, – с набитым ртом отозвалась моя знакомая, отправив в рот булочку, от которой отказалась я.

– Прошу прощения?

– И правильно делаешь, коли повторяешь подобный вздор, – снисходительно заметила она. – Пойми, Нелл, я сказала несчастному дураку ровно то, что он хотел услышать. Какой смысл спорить с умирающим? Он и так скоро обо всем сам узнает. Хлебни вина. Настоятельно тебе это рекомендую.

То ли от потрясения, то ли оттого, что мне захотелось смочить пересохшее горло, я взяла в руки бокал и пригубила вина.

– Ирен, но как же так… Неужели ты клонишь к тому, что не веришь в рай… в Бога?

– Скажем иначе: я верю в человечество. По крайней мере, в его часть. – Неожиданно моя собеседница улыбнулась: – Ты, лапочка, дочка священника и считаешь себя обязанной нести слово Божье, но не забывай, что находишься в обществе певички. Не жди от меня, что я стану серьезно, безо всякого шутовства рассуждать о столь серьезных вещах. Какая разница, о чем думаешь; главное – верить в то, что думаешь. Согласна?

– Да, – кивнула я, чувствуя, как мои щеки в свете горящего в камине огня наливаются румянцем. Я сделала еще один глоток прохладного сухого вина и, почувствовав, как моему горлу становится легче, отправила в рот бутерброд с огурцом.

– Так вот, я думаю, что тебе некоторое время следует пожить у меня, – продолжила Ирен, подхватив с каминной решетки еще одну булочку.

– У меня нет денег.

– Так и у меня нет, – весело отозвалась она. – Ничего, найдешь работу. Лично я считаю, что наша встреча с мистером Хоупом – добрый знак, ведь его фамилия переводится как «надежда». Ты, наверное, знаешь, что мы, театральный люд, – народ суеверный. Послезавтра прослушивание в Хопвельском театре. Может, мне дадут роль. Ты тоже подыщешь себе место.

– Боюсь, что нет. – Я громко икнула, отчего у меня вылетело из головы, что я собиралась сказать дальше.

– Подыщешь, куда ты денешься.

– У меня нет рекомендации с последнего места работы. Все те рекомендательные письма, что у меня имеются, я получила, когда служила гувернанткой.

– Нашла о чем переживать. Нет рекомендации? Да я ее тебе сама напишу! – Ирен подвернула рукав халата и потянулась за пером.

Я снова икнула, и на этот раз звук оказался пугающе похож на всхлип.

– Ну что ты, Нелл… – огорчилась Ирен. – Слушай, Пенелопа, я не хотела тебя расстраивать. Не хочешь, чтобы я тебе написала поддельное рекомендательное письмо, – не буду. Хотя могла бы, да такое, что комар носа не подточит… Ладно, шучу.

– У меня нет рекомендации, потому что меня… меня уволили.

– Ну и что? Многих увольняют, на этом жизнь не заканчивается.

– Меня уволили за… кражу! – Ужасное слово наконец сорвалось с моих губ, оставив гадкое ощущение во рту. Я поспешила от него избавиться, сделав еще один глоток вина.

Ирен откинулась в кресле с выцветшей обивкой, став настолько поразительно похожей на одну из печальных дам, чьи портреты писал Бёрн-Джонс [2], что я даже удивилась, когда она заговорила:

– Рассказывай.

Я и рассказала. История была хоть и грязной, но достаточно простой. Универмаг Уитли, располагавшийся на Вестбурн-Гроув в Бэйсуотере, предлагал своим покупателям, основная масса которых приезжала не в частных экипажах, а в общественных омнибусах, невероятный выбор самых разных товаров. Владелец Уильям Уитли сперва занимался исключительно продажей тканей, но потом он скупил близлежащие лавки и магазины, открыв огромный торговый центр с товарами на любой вкус. «У меня вы найдете все, что вы хотите», – говорил он, фактически равняя себя с Господом Богом. Так, по крайней мере, казалось лично мне.

– Какой ужас, – достаточно неискренне пробормотала Ирен.

– Мы, продавщицы, – продолжала я, – проживали в общежитии рядом с торговым центром на Хатерли-Гроув, по два-три человека в комнате. Кормили нас каждый день кроме воскресенья в столовой, располагавшейся в подвале универмага. По воскресеньям, согласно правилам, нам разрешалось возвращаться в общежитие только к вечеру, оставаться дома было нельзя. Лично я проводила время в парке. Когда мы устраивались на работу, то подписывали соглашение, согласно которому и мы сами могли уйти, и нас могли уволить безо всякого предупреждения и без рекомендательных писем.

– Получается, жили вы как на иголках, – заметила Ирен, хлебнув вина, которое было под цвет ее кроваво-красного халата.