Формула Кошачьего царя - Сергей Саканский Страница 10

Это был явно какой-то рецепт: пять крупных роз, отварной рис, валерьянка… Нет никакого сомнения, что содержимое миски приготовлено именно по этому рецепту. Жаров перевернул страницу назад.

«…чтобы формула Кошачьего Царя сработала исчерпывающе, вы должны не только правильно приготовить снадобье, но и произнести заклинание. Вот оно…»

Жаров пропустил несколько строк изысканной тюркской абракадабры.

«Нет сомнения в том, что ваши пушистые друзья проглотят эту, казалось бы, несъедобную смесь, ибо в довершении вы добавите к прочим ее составным частям в щедром количестве корень валерианы…»

Жаров подозвал к столу Пилипенку и показал ему книгу. Тот молча прочитал страницу, перевернул, прочитал следующую.

– Значит, магия Кошачьего Царя – это реальность, – сказал Жаров, кивнув на тело старушки, распростертое на полу.

– Самая что ни на есть реальность! – послышался с порога голос Лидочки.

– Что вы имеете в виду? – спросил Пилипенко.

– То, что тетя грозилась натравить на меня своих котов. И последний раз – именно вчера вечером.

– Получается, что старушка пустила в ход магию, но коты, вместо того, чтобы накинуться на племянницу, загрызли ее саму? – проговорил Жаров.

– Я уже говорил, что такого не может быть, – раздражено ответил Пилипенко.

– Но в комнате никого не было, кроме жертвы и ее котов!

– Окно было незаперто.

– Это значит, – сообразил Жаров, – что животное, которое расправилось с Карасиком, проникло с пустыря в комнату старушки через окно? Но какое это может быть животное, если Карасика, по данным экспертизы, убили именно коты? И значит, окно тут вовсе не при чем.

– Не знаю, – махнул обеими руками Пилипенко, – я ничего пока не знаю. Все это совершенно невероятно и… Нет, не могу представить никакого разумного объяснения случившемуся. И неразумного – тоже. Почему старушка в ночной рубашке, почему она не одета, ты можешь мне сказать?

Жаров пожал плечами.

– То-то и оно, – угрюмо заключил Пилипенко.

Двумя часами позже, когда тело увезли, осмотрев и сфотографировав место происшествия, в кабинете следователя проходило довольно напряженное совещание. Впрочем, совещались по штату Пилипенко и Клюев, а Жаров, как всегда, беспардонно встревал. Все трое ожидали Минина, который в это самое время проводил вскрытие тела убитой. Кроме того, он туманно намекнул на какую-то свою новую версию, для чего ему понадобилось вернуться к экспертизе первого трупа.

Почерк убийства в обоих случаях был один и тот же. Кошачьих укусов множество, но смертельный – один, тот, что повредил сонную артерию. Казалось, что среди нападавших котов был единственный, самый умный, точно знающий куда метить. Кошачий Царь…

Именно об этом говорил взволнованный лейтенант Клюев.

– Картина происшествия следующая, – резюмировал он. – Карасик убил кота и спустил его в дымоход старушки. Старушка взялась за колдовство. Коты загрызли Карасика. Она повторила колдовство, натравила котов на свою племянницу. Но возбужденные коты убили ее саму.

– Замечу сразу, – сказал Пилипенко, – что я не верю в это колдовство. Но от фактов никуда не уйти. Женщину на самом деле загрызли коты, а прежде они загрызли Карасика. Допустим, рассвирепевшая тетушка прибегает к магии. Но никакой магии нет. Коты, понятно, не реагируют на заклинание, а просто пьянеют от зелья. И загрызают ее, просто потому, что голодны.

– А как же тогда Карасик? – спросил Клюев. – Его-то почему загрызли?

– У нас и впрямь может создаться впечатление, что оба трагических случая связаны, – ответил Пилипенко. – А если нет?

– Как это – нет?

– Да просто! В ином случае, нам придется признать эту бредовую версию, только что озвученную здесь уважаемым лейтенантом Клюевым. А именно: старушка каким-то образом умела организовывать стадо котов и убивать с их помощью людей.

Чудовищная мысль пришла Жарову в голову.

– А что если старушка, на самом деле – подстава?

– Это в каком смысле? – спросил Клюев.

– Старушка творила свое пресловутое колдовство сама по себе, а коты действовали совсем по другой причине. Что, если перед нами первые тайные факты испытания какого-то нового оружия? Например, устройство, излучающее телепатические волны. Почему бы не мобилизовать, скажем городских крыс или, к примеру, слонов, кашалотов. Если существует такой способ, и кто-то над ним уже работает? А мы стали свидетелями первых опытов секретной службы… Или, того хуже – действий каких-то террористов?

Жаров пристально смотрел на Пилипенку, но тот, поняв смысл его взгляда, нервно махнул рукой.

– Нет! – сказал он. – Я не буду звонить в ФСБ и спрашивать, не делали ли там каких-то экспериментов с котами. Майор Ковальчук и так считает меня идиотом.

Дверь распахнулась и в кабинет быстро вошел Минин. На нем, что называется, лица не было. Он молча положил на стол следователя несколько листов бумаги.

– Очень странная вещь, – сказал он. – Я тщательно исследовал следы укусов на обеих жертвах. Они были искусаны не котами, а…

– Что?! – вскричал Пилипенко. – Не котами? А кем? Может быть, Пустырник и в правду существует, и мы зря обвинили Карасика, который просто бегал там в маске?

– Я не закончил, – вздохнул Минин, – а ты перебиваешь. Я хотел сказать: не котами, а котом. Одним котом. Один и тот же, если можно так выразиться, стоматологический рисунок.

Пилипенко молча уставился на Минина, затем поднял глаза к потолку, раздумывая. Жаров прекрасно представлял ход его мыслей, потому что и сам силился переварить новую информацию.

Версия о том, что обе жертвы были насмерть загрызены котами, и так принятая со скрипом, теперь и вовсе отменялась. Значит, надо было поверить в то, что кот, убивший двух человек, был один.

– Ну, ладно, – сказал Пилипенко. – Теперь никто не будет смеяться, что я настоял не отправлять этих котов в приемник, где бы их сразу усыпили и зарыли. Этот стоматологический рисунок… – он повернулся к Минину. – Надо бы проверить, кому из котов старушки он принадлежит.

– Уже проверил, – с какой-то грустью проговорил Минин. – Челюсть, которая оставила укусы на обеих жертвах, не принадлежит ни одному из пойманных котов.

В кабинете повисло молчание: все замерли, будто обдумывая следующий ход над шахматной доской. Было слышно, как бьется в стекло муха.

Пилипенко взял со стола газету, свернул ее, подошел к окну. Замахнулся, затем, похоже, передумав убивать первую весеннюю муху своего кабинета, осторожно поддел насекомое и сопроводил номером «Криминального курьера» в форточку, в ее относительно недолгий, но лично бесконечный жизненный путь.

– Надо немедленно провести эксгумацию, – сказал следователь.

– Это какую, кому? – с удивлением спросил Минин. – Оба трупа все еще в морге.