Расплатиться свинцом - Марина Серова Страница 10

Факты, которые изложила мне в этот вечер Вера Ефимовна Довженко, были достаточно информативны — с одной стороны, и в то же время я чувствовала, что она что-то недоговаривает.

Относительно последних дней жизни супруга Вера сказала так:

— Вася находился в очень приподнятом настроении. Говорил, что скоро откроет собственное дело, что хватит, мол, охранять проституток. И тут я не могла ему возразить. Конечно, не очень-то творческая работа, не тот уровень, чтобы можно было раскрыть все свои способности. Так что я могла только радоваться такому повороту дела. Тем паче Вася был настроен весьма решительно. Что, подробности? Нет, не посвящал. Вася, знаешь ли, был очень суеверен, и до тех пор, пока все не будет окончательно решено, из него и слова не вытянешь…

А что, по ее мнению, находилось в той коробке из-под печенья, Вера Ефимовна так и не сказала. Дала лишь понять, что именно из-за этого предмета и погиб ее муж. Впрочем, это мне и так было ясно.

Задача, поставленная передо мной, была не из простых — найти похищенный груз.

Вера Ефимовна проявила чудеса дипломатии, дав мне понять, что я смогу справиться с этой работой. Довженко намекнула, что ее не интересуют подробности последнего дня жизни ее мужа — то есть не стала вникать в наш хронометраж и топографию перемещений.

В то же время из ее слов ясно прослеживалось, что я смогу кое-что выяснить, снова пройдя по этому маршруту. Очевидно, Вера Ефимовна все же догадывалась, откуда именно был доставлен груз, и была кое о чем весьма информирована.

Меня такая ситуация вполне устраивала. Я не общалась с милицией, так как наши отношения с покойным Довженко строились на строгой конфиденциальности, я не должна была объяснять Вере Ефимовне детали нашей поездки, я не должна была доказывать свою невиновность и убеждать ее в своей профессиональной состоятельности как охранника. Мне следовало всего-навсего найти груз.

За эту работу Довженко пообещала мне двенадцать тысяч новыми. Из них наличными были мне переданы пятьдесят процентов суммы.

— Пересчитайте, пожалуйста, милочка, — попросила Вера Ефимовна, протягивая мне деньги. — Ничего, что такими крупными?

Деньги были заранее приготовлены и лежали в тумбочке, прикрытые толстым журналом. Вдова охранника борделя явно предполагала, что я соглашусь и на эту работу, и на эту сумму.

Видимо, супруг все же хорошо обеспечивал семью, если Вера Ефимовна с легкостью расставалась с такими деньгами. Договор Довженко подписывать отказалась, определив наши с ней отношения как «джентльменское соглашение». Впрочем, в этой фразе была заключена некоторая ирония — вернее было бы назвать его «соглашением двух леди».

* * *

Для начала я решила отследить некоторые эпизоды прошлого и посетить бывшего начальника своего бывшего клиента — Вячеслава Тихоновича Морковина, «редкостную сволочь», как отозвалась о нем Вера Довженко.

Просто так к шишке такого ранга попасть было затруднительно. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи знакомых своих знакомых.

И тут я не могла обойтись без своей всезнающей тетушки.

Если когда-нибудь кто-либо захочет писать политическую, культурную, светскую или экономическую историю нашего города — пожалуйста, обязательно обратитесь к тете Миле, я дам вам адрес. Без ее комментариев ваш труд будет неполон и ущербен, поверьте мне на слово!

— О, Морковин! — уважительно закивала тетушка, когда я изложила ей свое намерение встретиться с этим человеком. — Оч-чень строгий деятель! Еще на изломе советских времен ему доверили дело о растратчиках. Помнится, на него оказывалось сильное давление, но он довел дело до конца и почти всех посадил. Да-да, вокруг него был такой ореол героя. Говорили, что взяток не берет и вообще человек честный. В газетах, понятное дело, ничего не было, но ведь все и так все знали, как водится.

Тетя Мила с трудом встала с кресла — после болезни у нее временами отказывались слушаться ноги — и, подойдя к шкафчику, где она хранила газетные вырезки, углубилась в изыскания.

— Вот, — протянула она мне пыльный листок с помеченным сверху чернилами номером и годом издания, — это уже времен перестроечных. Морковин тогда был на гребне волны, что-то вроде столичных Гдляна — Иванова.

Я просмотрела пожелтевшее интервью Вячеслава Морковина, в котором он, умело используя перестроечную риторику, клял и клеймил партократов с их привилегиями и превозносил честных тружеников в мундирах.

— В общем, наш пострел держал нос по ветру, — прокомментировала тетушка. — А нынче имеет хорошее звание, хороший оклад и вообще человек довольно влиятельный. Теперь давай подумаем, как тебе до него добраться. Сегодня у нас какой день?

— Понедельник.

— Вот и чудесно, — сказала тетушка, поднимая трубку телефона. — У Морковина как раз сегодня на два часа назначена встреча с прессой. Их обязывают встречаться с журналистами каждую неделю — новые веяния, новые времена…