Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - Джорджетт Хейер Страница 10

– Совершенно. Хотя с виду типичный злодей, верно? – усмехнулся Фонтейн. – Но это еще не повод, знаете ли, обвинять человека в убийстве. Ладно, лучше расскажите-ка нам, как вы нашли тело Доусона.

Отчет Эмберли был очень короток, даже скуп. Фрэнк никаких обстоятельств не подчеркивал, версий не выдвигал. А когда говорил, заметил, как по-разному воспринимают его рассказ слушатели. Фелисити сидела, округлив от страха глаза. С губ Кокрейна не сходила снисходительная усмешка. На лице Джоан застыло какое-то загнанное выражение. Фонтейн слушал очень внимательно, зажав между пальцами сигару, и не заметил, как образовавшийся длинный столбик пепла упал на ковер. То, что смерть дворецкого страшно удручала Бэзила, не оставляло сомнений, достаточно было взглянуть на его лицо. Он хотел знать все в мельчайших подробностях и, когда Эмберли закончил, повторил ранее заданный вопрос:

– Так вы уверены, что никого не было на дороге?

После ответа Фрэнка в комнате воцарилось молчание. Первым нарушил его Кокрейн. Он весело предложил Фонтейну и Эмберли сыграть с ним партию в гольф завтра днем, чтобы хоть как-то поднять настроение.

Бэзил замотал головой:

– Играйте вы вдвоем. Мне нужно съездить в город.

– Зачем? – спросила его сводная сестра.

– Хочу нанять нового дворецкого. Уже переговорил сегодня по телефону с агентством по найму Финча. Боюсь, найти подходящего человека будет непросто. Слуги не слишком-то жалуют глухие удаленные места. А потом еще эта ужасная история. Она их всех отпугнет, можете не сомневаться.

– О Боже! – простонал Кокрейн. – Так, значит, мы должны и дальше терпеть этого противного Коллинза, шныряющего по всему дому?

– Кого-нибудь да найду. Придется. Коллинз не справляется с этой работой, она ему просто не по душе. – Только тут Фонтейн заметил, что сигара его погасла, и раздавил ее в пепельнице. Затем сделал над собой усилие, видно, вспомнив, что хозяин должен развлекать гостей, и предложил сыграть партию в снукер.

Он проводил их в бильярдную, был снова весел и гостеприимен и больше ни словом не обмолвился об убийстве. Однако, несмотря на его радушие и легкомысленные подшучивания Кокрейна, Эмберли постоянно испытывал ощущение тревоги и дискомфорта, витающие в этом доме. А потому он не слишком огорчился, когда вечер подошел к концу. Хотя сам визит, не доставивший ему особого удовольствия, заставил кое о чем задуматься. И он в очередной раз пожалел, что умолчал о девушке, оказавшейся возле машины убитого, хотя почему так поступил, сам до сих пор не понимал.

Стреляла не она, в этом Фрэнк не сомневался. Но ее присутствие там не было случайностью, и волновалась девушка не только из-за того, что обнаружила труп. У него сложилось впечатление, что она испытывала сильнейшее чувство разочарования.

Дело начало вырисовываться довольно любопытное. Тут и девушка, леди, у которой, по всей очевидности, была назначена встреча с дворецким. И Фонтейн, потрясенный и удрученный трагическим известием. И его сводная сестра Джоан – которой родной дом и особенно новый дворецкий страшно действовали на нервы. И наконец, Коллинз, с виду такой спокойный, равнодушный, но имеющий привычку подслушивать у дверей, о чем говорят хозяева и их гости. А стало быть, камердинер мог слышать все, что рассказал об убийстве он, Эмберли. Хотя, с другой стороны, возразил сам себе Фрэнк, ничего особенного нет в том, что Коллинзу хотелось знать все подробности гибели дворецкого.

Не мешало бы ознакомиться с биографией убитого. Фрэнк не слишком надеялся, что во время слушаний всплывет что-то интересное. Какую тайну хранил дворецкий, у кого были к ней ключи – все это предстояло выяснить самому Эмберли.

* * *

Он не ошибся. Наутро состоялись слушания, которые привлекли немало охотников за сенсациями, однако они остались разочарованы. Врач, проводивший вскрытие, и эксперт по баллистике представили скучные отчеты. Все надежды возлагались на главного свидетеля, Эмберли, но и он давал показания сухо и скупо. Никто не выступил с сенсационной разоблачительной речью; никому, похоже, не были известны сокровенные тайны из жизни Доусона. Ни один из присутствующих не знал, даже не догадывался, кому и почему понадобилась смерть дворецкого. Жюри присяжных вынесло вердикт: убит неустановленной личностью или личностями.

– На мой взгляд, сэр, – сказал по окончании слушаний сержант Губбинс, – дело довольно странное. И знаете почему, мистер Эмберли?

– Могу назвать несколько причин, но лучше вы сами скажите.

– Да потому, что ничего такого странного в нем нет, сэр, – мрачно заключил сержант.

Мистер Эмберли окинул его загадочным взглядом:

– А вы далеко пойдете, сержант.

– Не мне о том судить, сэр, но, полагаю, вы близки к истине, – ответил явно польщенный Губбинс.

– Но только вам должно очень, очень повезти, – тихо добавил Эмберли.

Сержант подозрительно взглянул на него и какое-то время обдумывал эту ремарку. А потом произнес с плохо скрываемым раздражением:

– Лично меня нисколько не удивляет, сэр, что у вас, насколько я слышал, много врагов. Нет, лично я ничуть не обижаюсь, потому как понимаю, что вы изволили пошутить. Однако на свете немало людей, которым могут не понравиться такие шутки. А раз вы, похоже, не одобряете моего подхода к этому делу, не стану говорить о дальнейших своих действиях. Впрочем, в прошлый раз, когда вы были здесь, то дали нам одну-две зацепки по делу с ограблением, и мы с удовольствием приняли их к сведению.

– Да, тогда вы совсем запутались, верно? Насколько я понимаю, у вас в Карчестере все еще работает тот тугодум инспектор?

Сержант ухмыльнулся:

– Скоро пойдет на повышение. Может, и я тоже.

– За какие такие заслуги? – удивился мистер Эмберли.

– Да за раскрытие этого убийства, сэр.

– О! В таком случае не смею вас больше задерживать. Полный вперед! Бегите скорей и расследуйте.

– Так и сделаем, сэр. Просто я подумал, что вы со своим особым, так сказать, взглядом на вещи, со своей увлеченностью этим, как его… Короче, я подумал, хуже не будет, если я расскажу вам, что ставит нас в тупик.

– Можете думать что угодно. Но если вы вообразили, что я готов выступить в роли какого-то там детектива-любителя…

– О нет, нет, сэр, ничего подобного! Хотя, когда вы догадались, что те бриллианты у Билтона, должен признаться, я подумал: вот человек, который действительно знает свое дело. Нет, конечно, так уж вышло, что вы стали свидетелем той кражи, а этого преимущества у нас не имелось. И все же, готов признать, работа была сделана просто блестяще, мистер Эмберли, и все мы вам страшно благодарны, поскольку не пришлось вызывать людей из Скотленд-Ярда…

– Полагаю, как и в этом случае, – перебил его Фрэнк.

– Вот именно. И когда я говорил, что в данном деле нет ничего странного, то хотел сказать: здесь все лежит прямо на поверхности. Об этом Доусоне ничего особого неизвестно; у него ни врагов, ни женщин, за все его годы службы в особняке все вроде бы чинно и благородно. Так вот, это неестественно. Поверьте мне, мистер Эмберли, раз человека убивают, за этим всегда что-то стоит. И десять против одного, что рыльце у него в пуху. Ладно, женщин отбросим. В таком случае лишь одно выглядит довольно подозрительно.