Пропавшие - Джейн Кейси Страница 10

Я догадалась, что эту маленькую речь он неоднократно произносил в прошлом. Я молча поблагодарила его улыбкой. Мне не хватило духу сказать ему, что я так или иначе уже очень близко столкнулась с жестоким преступлением.

Автомобиль Блейка, серебристо-серый «форд-фокус», стоял в дальнем конце парковки, принадлежавшей полицейскому участку. Я плюхнулась на пассажирское сиденье. Часы на приборной доске показывали 09.34, и я в изнеможении моргнула. Ощущение было такое, будто сейчас середина ночи.

Детектив копался в багажнике. Пока он меня не видел, я спокойно осмотрелась. Автомобиль оказался исключительно опрятным, никакого мусора, который скапливается у меня — бумажки, пустые бутылки из-под воды, магазинные пакеты или парковочные квитанции. Салон был настолько чист, будто его недавно вымыли. С долей виноватости я посмотрела на коврик у себя под ногами и обнаружила на безупречном прежде ворсе два темных отпечатка от грязных подошв моих кроссовок. Я осторожно опустила ноги, стараясь попасть на уже имеющиеся пятна. Какой смысл ухудшать положение. Кроме того, таким образом грязь будет абсолютно не видна, пока я не выйду из машины.

Только два предмета указывали на жизнь владельца этого автомобиля: радиотелефон, лежавший на приборной панели, и ламинированная карточка с надписью «Полицейский автомобиль» в углублении рядом с ручным тормозом. Больше никаких личных вещей. Не нужно было обладать особой интуицией, чтобы догадаться: детектив сержант Блейк жил только своей работой.

Я догадалась бы, что его раздражает необходимость везти меня домой, даже если бы он, буркнув мне что-то, не вернулся в кабинет Викерса, едва мы оттуда вышли. Я услышала: «Сэр, а может, Вэлери…» — прежде чем дверь закрылась. Закончить предложение я могла и сама. Ответ оказался очевиден, раз мы вынужденно оказались вместе на время поездки до моего дома. Мне от этого было неуютно, а он злился, но это не шло ни в какое сравнение с реакцией, которую я заметила на лице красивой женщины-полицейского в форме, мимо которой мы прошли по пути на парковку. Блейка она одарила обаятельной улыбкой, от меня же отгородилась стеной неодобрения, смешанного с завистью. И я поняла, что все поступки Блейка, а также его спутницы стали значительной новостью в данном конкретном полицейском участке.

Наконец он сел на водительское место.

— Вы знаете, куда ехать? — робко осведомилась я.

— Да.

О, отлично. Это будет забавно.

— Послушайте, мне правда очень жаль, что вы вынуждены меня везти. Я действительно пыталась сказать старшему инспектору Викерсу…

Блейк перебил меня:

— Не переживайте. Ведь я тоже там был. Желание начальника — закон. Я прекрасно знаю Уилмингтон-истейт и, думаю, легко его найду.

Не очень-то любезно, но, с другой стороны, чего я ожидала? Я сложила руки на груди. Смешно, сказала я себе, не хватало только расплакаться из-за того, что незнакомый человек, с мнением которого у меня нет причин считаться, резко мне ответил.

Блейк захлопнул дверцу и дал задний ход, выруливая с парковки, нетерпеливо газуя на выезде с нее, пока ждал просвета в потоке машин. Переключая скорости, он коснулся локтем моего рукава. Я слегка изменила положение, отодвигаясь. Блейк рассеянно глянул на меня, потом посмотрел еще раз.

— Вы хорошо себя чувствуете?

Вместо ответа я шмыгнула носом. На лице Блейка отразился ужас.

— Господи… я не хотел… послушайте, не расстраивайтесь…

Я попыталась взять себя в руки.

— Вы не виноваты. Возможно, это просто посттравматический стресс, или как там это называется. Просто день был очень долгим, тяжелым. Не знаю, как вам удается… постоянно справляться с подобными вещами.

— Ну, не постоянно. Дела такого рода случаются далеко не часто. Я девять лет на этой работе, и сегодняшнее — одно из самых неприятных, которыми я занимался когда-либо. — Он бросил на меня взгляд. — Но это же моя работа, не забывайте. Несмотря на то что Дженнифер Шеферд погибла, я вынужден, насколько это возможно, не проявлять своих эмоций относительно этого. Мне платят за то, чтобы я сопоставлял факты, а лучше всего делать это, сохраняя ясную голову.

Я вздохнула.

— Я не смогла бы выполнять вашу работу.

— Ну а я не смог бы вашу. По-моему, нет ничего хуже, чем стоять перед полным классом детей, пытаясь держать их в узде.

— О, я нередко испытываю это чувство, поверьте. — Каждый день.

— Тогда почему вы решили стать учительницей?

Застигнутая врасплох, я захлопала глазами. Наверное, я идиотка и не знала, с чем столкнусь. Скорее всего тогда это казалось наилучшим вариантом, и я не понимала, что не гожусь для этого по своему темпераменту. Я не осознавала, какими жестокими и непрощающими могут быть подростки по отношению к людям, поставленным над ними, даже если у этих людей полностью отсутствует способность держать дисциплину, не говоря уже о том, чтобы учить. Два последних года стали для меня адом на земле.

Блейк все еще ждал моего ответа.

— О… просто это было хоть какое-то дело. Мне нравился английский язык, и я изучала его в университете. Затем некоторые из моих подруг пошли преподавать, и я сделала то же самое. — Я засмеялась, и мой собственный смех показался мне резким и натянутым. — Но, знаете, это ничего. Зато отпуск длинный.

На лице Блейка отразился скепсис.

— Это не может быть единственной причиной. Должно быть что-то еще. Вы по-настоящему переживаете за своих учениц… я понял это по вашей реакции, когда мы говорили о Дженни.

Правда состояла в том, что по-настоящему переживать за нее я начала, только когда она пропала. Пока она была жива, мне и в голову это не приходило, я даже не знала, что она живет по соседству со мной. Я не ответила Блейку, я просто сидела и смотрела на дорогу, которая, как бесконечная лента, разматывалась в боковом зеркале. Я не могла сказать, будто люблю свою работу. Она мне даже не нравилась. Я не смогла бы заниматься ею всегда, проходя все те же старые стихи и пьесы, автоматически произнося отшлифованные от постоянного повторения фразы. Я не хотела провести всю жизнь у классной доски, вытягивая нужные мне ответы из замкнутых подростков, наблюдая, как они вырастают и уходят, а я остаюсь и топчусь на месте.

Автомобиль подъехал к тротуару и остановился. Блейк посмотрел на меня.

— Керзон-клоуз. Какой дом?

Он стоял у начала тупика с работающим двигателем.

— Можно и здесь, — поспешила сказать я, собираясь выйти из машины. На самом деле это было идеально. Высокая изгородь скроет меня от всякого любителя подглядывать из-за занавесок.

— Я вполне могу довезти вас до дома.

— Да нет, не нужно. — Я нащупала ручку.

— Послушайте, нет никакой спешки. Шеф не так скоро закончит совещание. Так какой у вас номер дома?

— Четырнадцать, но, пожалуйста, не подвозите меня. Тут недалеко, я могу дойти пешком. Я просто не хочу… не хочу, чтобы кто-нибудь видел, что вы меня подвезли.