Милицейская академия - Евгений Зубарев Страница 10

Математика — женщина довольно абстрактная. Ей что делить, что умножать — хватило бы регистров в калькуляторе. А вот хватит ли наличности в вашем кармане — ей на это начхать, на этот счет еще ни одна наука ничего путного не сочинила. Кроме, конечно, марксизма — там дележ награбленного обстоятельно расписан. Но и тут промашка вышла — потерпевшие покряхтели недолго, лет семьдесят, да и награбили все обратно. А поскольку в любой порядочной науке практика — критерий истины, можно смело объявить, что марксизм вовсе не наука, а типичная продажная девка пролетариата. А вот математике венерические болезни не страшны — она всем служит безотказно, но и всеми регулярно проверяется на вшивость. Так вот, вшей в математике еще никто не обнаружил. Хотя, конечно, всегда найдутся умники, убеждающие сущеглупый народ, что дважды два — пять; сорок плюс сорок — рупь сорок; что сегодня мы живем лучше, чем вчера, а завтра будем еще жить; что лучше вложить ваучер в «Амарис», чем в любое другое отверстие; что нынешние правители умеют считать деньги не только в своих карманах и т. д. и т. п. Математике терять нечего, и она строго, но вежливо доказывает, кто там есть сущеглуп и почему.

Ситуация 1. На вас нечаянно свалилась куча денег. Например, вы уныло слонялись у Дома правительства с плакатиком «Довольно швырять народное добро на ветер!» и были контужены мешком долларов, упавшим на вас с семнадцатого этажа. То ли там поняли ваш призыв буквально, то ли не докинули до забора, не важно. Вы успешно отклеиваетесь от асфальта, хватаете мешок и сматываетесь, пока не заставили тащить обратно на семнадцатый. По пути домой, как назло, вы спотыкаетесь об всяческих троюродных кузин, бывших сослуживцев и нынешних любовниц. Всем им приходится подолгу разъяснять, что наконец–то выдали зарплату в библиотеке, куда вы устроились на четверть ставки в позапрошлый понедельник. Любопытствующие, с уважением косясь на мешок, на котором со всех сторон написано, чего там и сколько, клянчат взаймы до получки. Все получают по пачке банкнот и счастливые убегают. Некоторое беспокойство доставляют любовницы, требующие немедленного бракосочетания, причем сразу со всеми. Им приходится докидывать еще по пачке, после чего вы продолжаете шествие в одиночестве, однако опять же недолго. Впереди возникает прилично одетый гражданин с объемистым пакетом в руках. Гражданин пьян в стельку, поэтому роняет поочередно то себя, то пакетик, пока, наконец, не исчезает за ближайшим ларьком, оставив пакетик на асфальте. Вы, справедливо полагая, что на сегодня вполне достаточно, честно бросаетесь за ним, размахивая потерей. Но этого гражданина вы уже не найдете, зато обнаружится другой, весьма неприятный тип, который видел, как вы хватанули пакетик. Он непременно желает осмотреть находку и вы соглашаетесь. Расположившись за ближайшим ларьком, вы разворачиваете пакет и обнаруживаете там кучу денег, правда в рублях и мелкими купюрами. Противный тип предлагает дележку, но вы великодушно дарите ему все, мечтая об одиночестве. Тип попадается принципиальный и к тому же образованный — он начинает считать денежки, а также всячески их делить и умножать. Когда он сбивается в восьмой раз на девятой тысяче, вы посылаете его ко всем чертям. Однако уйти вам не удается — вокруг вы видите множество слоноподобных граждан в кожаных курточках и среди них протрезвевшего растяпу. Быстренько выясняется, что в пакете денег очень мало, а было ужасно много, так, что и не упомнить, сколько именно. Поэтому вас обыскивают, и естественно обнаруживают мешок с библиотечной зарплатой. Все соглашаются, что этих–то денег и недоставало в пакетике. Ваше мнение никого не интересует. Поскольку мешок в пакет не влезает, запихивают пакет в мешок, дарят вам на прощание пару подзатыльников и оставляют на травке. Оправившись от пережитых коллизий, вам остается только обновить плакатик и снова попытать счастья у радетелей народа. И не забудьте каску: там, где идет строительство, например нового общества, не стоит стоять под стрелой — зашибет.