Камень Януса - Элли Гриффитс Страница 10

Рут и Макс сидели в «Фениксе». На Рут снова накатил волчий аппетит. Она разорвала пакет с чипсами (без добавок) и даже принудила себя предложить их собеседнику. Но Макс от чипсов отказался и сделал глоток пива.

— Спасибо.

Рут, возликовав, отправила в рот сразу четыре штуки.

— Я бы хотел, чтобы вы еще взглянули на скелет, когда мы его целиком откопаем, — проговорил археолог. — Это возможно?

— Конечно, — ответила Рут, краснея и хрустя чипсами.

— Ведь это ваша область?

Рут согласилась, стараясь, чтобы ее ответ походил на мнение эксперта, а не на скороговорку участницы соревнований по быстроте поедания сухого картофеля.

— Я бы хотел выяснить, как и зачем было обезглавлено тело, — объяснил Макс. — Когда это произошло: до или после смерти.

— Полагаете, это станет свидетельством того, что в деле замешан культ головы?

— Не исключено. Культы головы — явление более кельтское, чем римское, однако были и римские примеры. Разумеется, и в Средние века головы сохраняли в качестве святых мощей. Вспомните Святого Гуго Линкольнского. Ему отсекли голову, чтобы она могла творить чудеса. Также преподобномученик Фремунд Мерсийский. Существует легенда, что он омыл в источнике свою отрубленную голову, и этот источник, разумеется, обрел чудодейственную силу.

В голосе Макса звучал подлинный интерес, даже радость, но Рут было не до чудес. Ее родители, конечно, отнеслись бы с презрением ко всему, что связано с мощами и раками, считая их порочной папской практикой. А сама она сейчас думала о детском доме и защитной реакции Нельсона на монахинь. Ей было известно, что его воспитали католиком. Она вспомнила о своем приятеле Катбаде, иногда представлявшем себя друидом. Вот ему бы это все понравилось.

— Полагают, что на месте моих нориджских раскопок стояла средневековая церковь с погостом, — сказала она. — Именно поэтому туда направили археологов.

— Вы же знаете Норидж. — В голосе Макса все еще звучала радость. — Там повсюду церкви.

— Церковь на каждую неделю года…

— И паб на каждый день недели, — заключил археолог, и оба рассмеялись.

Рут почему-то испытала облегчение, словно они покинули опасную почву. А затем, встретившись с Максом взглядом, почувствовала, что краснеет. В следующий момент у нее громко заурчало в животе.

— Хотите поесть? — спросил ее археолог. — Здесь неплохо кормят.

Она охотно согласилась.

Когда Рут вернулась в Солтмарш, стало темно хоть глаз выколи. Она ехала медленно. Справа и слева от дороги были канавы, и один неосторожный поворот руля мог погрузить ее во тьму. Отправить в никуда. Плоская заболоченная местность исчезала в ночи, и свет ее фар был единственным на много миль вокруг. Где же весь остальной мир? Неужели больше не существует? Иногда ей именно так и казалось. Рут двигалась в круге собственного света, и «Радио-4» успокаивающе бормотало ей в ухо.

Ее коттедж был погружен в темноту, но как только Рут ступила на дорожку, сад залил резкий белый свет. После случая с Люси Дауни Нельсон настоял, чтобы у нее установили систему безопасности с прожекторами. Она ее ненавидела. Сколько раз просыпалась ночью, потому что по саду пробежала лисица и ее засекли датчики. Рут не возражала против темноты, но этот свет вызывал у нее ужас.

Слава Богу, стоило ей появиться, и навстречу, громко мурлыкая, поспешил Флинт. С тех пор как умерла ее кошка Спарки, Рут пугалась, если, возвращаясь домой, не видела своего любимца. Как он себя поведет, когда ей придется делить свое внимание между ним и ребенком, подумала она, доставая кошачью еду. Рут пока не представляла, что в этом доме будет жить ребенок. Понимала, что беременна и через шесть месяцев родит, но ловила себя на мысли, где бы провести следующее лето и не попросить ли творческий отпуск, чтобы покопаться на Виргинских островах. Но тут же обрывала себя: «К тому времени у меня уже появится ребенок», — однако воображение подводило, и она этого никак не могла представить. Уже достаточно одного того, что она беременна. А поверить в реальность ребенка — это слишком.