Тщеславная мачеха - Фиделис Морган Страница 10

Господи Боже! Графиня поморщилась, спускаясь по лестнице. Ну и отношения – полная распущенность. Она сделала мысленную пометку разузнать, кто живет в комнате рядом с лестницей.

– Я считаю, что у меня здесь самая лучшая работа. – Пайп вскинула на плечо корзину. – Некоторые из парней меняют свечи. Им я очень завидую. Это и работой-то назвать нельзя, и денег куча. А в Версале свечникам вообще раздолье. Они меняют свечи в определенное время – сгорели те или нет. А у нас королева требует экономии, поэтому огарки довольно-таки маленькие. И все равно – если наберешь целую корзину, то за воск на рынке дают приличные деньги. Камердинерам и лакеям тоже неплохо живется. Если только хозяева не скупые, конечно. – Пайп указала на высокого юношу-блондина в чистой ливрее. – Это Роджер, слуга герцога де Шарма. Он хорошо устроился при двух дворах – тут тебе и щедрость Версаля, и свобода этого замка. – Элпью окинула лакея взглядом: надутое выражение лица, одна бровь постоянно поднята. Он занимался своим маникюром. – Мне очень повезло, – продолжала Пайп, – потому что я хожу на рынок, а там можно провернуть разные делишки. У меня есть несколько хорошо отработанных приемов.

– Приемов? – Интересно, подумала Элпью, здесь пользуются теми же уловками, что и она в Лондоне?

– Я хожу на рынок еды, полученной не из первых рук, а потом предъявляю счет по ценам настоящего рынка.

– Не из первых рук? – изумилась Элпью. – А что это такое?

– Ну ты что! Это французское изобретение. Здесь в некоторых солидных домах, особенно при королевских дворах, на стол постоянно выставляют заведомо больше пищи, чем будет съедено. И поэтому оставшееся продают. Полагаю, кто-то нагревает на этом руки, учитывая, сколько всего уходит на сторону.

– А какая именно еда?

– Ну, например, помидоры. В богатых домах их используют только для украшения блюд, а крестьяне с удовольствием едят их, поэтому помидоры уходят очень дешево. В удачный день можно заполучить половину жареной курицы или несколько перепелок…

– Французские аристократы не едят помидоры?

– Они считают их ядовитыми! Красные – значит, опасные. Когда я приехала сюда, мне все поначалу казались ненормальными, но теперь я привыкла. Благородные господа ни за что не станут есть корнеплоды. Морковь, репа – исключительно крестьянская пища, а вот спаржа и горох – последний крик моды. Хозяйки пытаются готовить грибы. Нет такой части животного, которую бы не готовили – от языка до хвоста, и все это ярко украшают всевозможными цветными продуктами: петушиными гребешками, желудками, языками жаворонков, лимонами, морковью – и, разумеется, помидорами.

– Поскорей бы уж кто-нибудь появился, чтобы сменить меня на этом месте. – Элпью вытерла с лица пот. Рука у нее была черной от сажи. – А еще лучше, пусть моя госпожа опомнится, и тогда мы вернемся в Англию.

Закончив маникюр, Роджер повернулся к ним, поднял обе брови, окинул Пайп дерзким взглядом и удалился, попутно прихватив со стола морковку и на ходу вгрызаясь в нее.

– Домой? Это не так-то просто! – Пайп пристально посмотрела на Элпью. – Да ладно, здесь не так уж плохо. Я многому научилась и даже могу parlez vous.

– А что это такое?

– Немного говорю по-французски, ты что, не поняла? Необходимо для рынка. Торговцы там очень приветливые. Они тебе понравятся.

В кухню ввалился Джон и уселся на стол.

– Мне здесь все надоело. – Лукаво глянув на Элпью, он хмыкнул. – Иду вкусить городских удовольствий.

– Ничего подобного, Джон, – вскочила со стула Пайп. – Сейчас здесь за старшую я, и говорю тебе, наглый бездельник: ты никуда не пойдешь без разрешения лорда Уэкленда.

– Остынь, Пайп. Ни ты, ни твой Уэкленд мне не указ. Я иду в город выпить.

– Конечно, мальчик, но много ты не выпьешь, денег-то у тебя нет.

– Как-нибудь обойдусь. – Джон схватил свой плащ и направился к двери. – Спасибо тебе, Пайп, за совет, но увидимся завтра. Возможно! – Взглянув на Элпью, он хохотнул и вышел.

– Вы давно играете в карты, графиня? – Изабелла Мердо-Мактавиш откинулась на стуле, разглядывая свои карты.

– Разумеется, я играю в Лондоне. – Графиня смотрела в свои карты, не веря, что выигрывает. В Лондоне, играя со своей подругой, герцогиней де Пигаль, она никогда не выигрывала. Это лишь развлекало ее.

Вирджиния сидела в уголке и читала книжку. Графиня приглядывала за девушкой, которая, кажется, потихоньку стала обвыкаться. Во всяком случае, ворчала и раздражалась она меньше.

Изабелла бросила свои карты на стол и сдвинула горку ореховых скорлупок, служивших фишками, на сторону графини.

– Расскажите еще о леди Прюд, – попросила графиня. – Скверный характер у нее, полагаю, из-за того, что она старая дева?

– Au contraire [13], графиня. – Изабелла перетасовала и сдала карты. – Вскоре после революции Прюд вышла замуж за немолодого, но верного сторонника короля. Ее муж умер пять лет назад, но оставил ей титул и высокое положение при дворе.

– Видимо, не настолько высокое, как ей того хотелось бы.

– Вы проницательны, графиня. – Изабелла Мердо-Мактавиш вторично бросила на стол карты. – И вы снова выиграли.

– Она что-то припозднилась с замужеством, – заметила графиня. – Ей уже было по меньшей мере за сорок.

– Да вы посмотрите на нее! – рассмеялась Изабелла. – Дурной характер наложил отпечаток на ее лицо. По-моему, Прюд повезло, что она вообще кого-то нашла. Хотя думаю, в Лондоне она была богатой наследницей. Ну вот, вы опять меня обыграли. Подозреваю, что вы принадлежите к числу профессиональных картежников либо заколдовали карты.

– Vive les femmes anglaises! – провозгласил плотный мужчина в пышном парике, которого графиня ранее видела в саду, когда он громко кричал на девушку. Сейчас, успокоившись, он стоял с бокалом красного вина у камина. – Elles sont formidables! [14]

Его спутник, высокий джентльмен в желтом бархатном камзоле и рыжем парике, поднял свой бокал.

Графиня вежливо улыбнулась им, искоса глянув на Вирджинию.

– Толстяк – маркиз де Бешамель, – сказала Изабелла. – Он главный повар короля Франции. Сюда маркиз наведывается, чтобы опробовать на нас свои рецепты, прежде чем представить их в Версале, не рискуя вызвать гнев всемогущего Людовика.

В предвкушении изысканного ужина у графини заурчало в животе.

– Хорошо, что мы с вами играем не на деньги. – Изабелла снова сдала карты и недовольно смотрела на те, что достались ей. – Потому что платить, без сомнения, пришлось бы мне.

Как же она об этом не подумала? С такими скверными игроками, как эта шотландка, она может зарабатывать на жизнь игрой. Графиня снова посмотрела на свои карты. И в этот раз она вряд ли проиграет. Леди Анастасия жеманно улыбнулась французам.