Кот, который ограбил банк - Лилиан Джексон Браун Страница 10

— Зато чистым, — проворчал Броуди.

— У тебя, наверное, забот по горло с охраной Делакампа? — поинтересовался Квиллер.

— Не-а. Зачем ему наша помощь? Он уже не раз здесь бывал, и никогда ничего не случалось. Все делается тихо, по-семейному. Ценности хранятся в сейфе отеля. Никаких проблем.

Кто-то схватил Квиллера за руку.

— Этот портрет прямо видение из прошлого! — сказал Арчи. — Она точно так и выглядела, когда мы были мальчишками. Помню, я приходил к вам, и она играла для меня «Полёт шмеля», а я всегда слушал открыв рот и удивлялся тому, как быстро бегают по клавишам её пальцы.

— Да, техника у неё была приличная.

— А ты мог сыграть только «Юмореску», и притом вдвое медленнее.

— Зато по бейсбольному полю я бегал быстрее, — вставил Квиллер. — Иногда я жалею, что не приложил больше стараний к тому, чтобы научиться играть. Так или иначе, в игре на фортепьяно я не был силен.

В этот момент их прервал фотокорреспондент. Он хотел снять Квиллера на фоне портрета.

— Только вместе с художником, — заявил Квиллер. — Я-то здесь сбоку припека — она меня родила, — а вот он сумел вернуть её к жизни.

В уголке фойе, оформленном под читальню, Фрэн Броуди выступала с небольшой лекцией о Густаве Стикли. На стене висел портрет знаменитого краснодеревщика начала двадцатого века в галстуке-бабочке и пенсне на цепочке. На лице его блуждала загадочная улыбка.

— О чём говорит нам эта улыбка? — спрашивала Фрэн у слушателей, завороженных её мелодичным голосом и ошеломляющим платьем. — Он был писателем, философом и художником, а вышел из очень скромной фермерской семьи, жившей в Висконсине, старший из одиннадцати детей. Судьба лишила их родителей, когда Густаву было всего двенадцать лет, и он стал главой семьи. Мальчику пришлось бросить школу и устроиться на работу в каменоломню. Но одновременно он занимался самообразованием и много читал. Он возненавидел камень и страстно полюбил дерево. Его знаменитая мебель, изготовленная в период с тысяча девятьсот пятого по тысяча девятьсот пятнадцатый год, отличалась простыми, строгими линиями и подчеркивала фактуру дерева. У него было много подражателей… Вон там вы видите в рамках увеличенные копии эскизов сельского домика, взятые из журнала «Ремесленник», который издавал Стикли.

Другим центром всеобщего внимания была новая конторка портье, облицованная радужными изразцами. За конторкой стояли четверо молодых людей в черных блейзерах с гербом Макинтошей. Одним из них был Ленни Инчпот, который находился здесь в тот день, когда в отеле прогремел взрыв и обрушилась люстра в фойе. На память об этом событии у Ленни остался шрам на лбу. Теперь он возглавлял команду портье, которые дежурили в четыре смены по шесть часов. Сам Ленни работал по вечерам. Все они были студентами колледжа.

Вайелла, энергичная девушка, остававшаяся за стойкой с полудня до шести вечера, сказала, что ей очень нравится работать в таком месте, где постоянно варишься в гуще людей.

Мариетта, чья смена начиналась в шесть утра, была настроена чрезвычайно серьёзно и стремилась как можно скорее освоить все азы профессии.

Боз, работавший по ночам, здоровяк с нежной улыбкой, сказал только одно слово: «Привет!»

— Боз будет метать ствол — кейбер — на горских играх, — сообщил Ленни. — Мы все пойдём болеть за него.

— Обязательно присоединюсь к вам, — пообещал Квиллер.

Тут его уволокла в сторону Полли.

— Хочу познакомить тебя с самым энергичным и самым разумным членом нашего библиотечного совета — Магдаленой Спренкл. На ней сегодня знаменитое витое колье Спренклов.

— Знать бы ещё, что это такое.

— Ожерелье из двух переплетённых нитей. Алмазы переплетены с жемчугами. В этом году она надеется продать колье Делакампу. Пока был жив её муж, он запрещал ей расставаться с фамильными драгоценностями.

Магдалена Спренкл, в умопомрачительном колье, демонстрировала величественную осанку, сердечные манеры и множество кошачьих шерстинок на чёрном бархате платья.

— Зовите меня просто Мэгги, — попросила она. — Я вас иначе как Квиллом называть не собираюсь.

— Говорят, у вас пять кошек?

— Да, и было бы ещё больше, если бы в квартире имелись окна на южной стороне. Я взяла их из кошачьего приюта. Все девочки.

— У вас предубеждение против самцов?

— Конечно! Кошечки ласковее и общительнее, но умеют постоять за себя.

Квиллер задумчиво кивнул. Он вспомнил Юм-Юм с её мягкими, вкрадчивыми манерами — эта чертовка издавала пронзительные негодующие вопли всякий раз, когда не получала желаемого, и немедленно!

— А как их зовут? — спросил он, зная, что владельцам кошек приятно, когда интересуются их питомцами.

— Все они носят имена женщин, оставивших след в истории: Сара, Шарлотта, Кэрри, Флора и Луиза Мэй.

— Хм-м, — произнёс Квиллер, поняв, что ему предложили тест. — Назовите, пожалуйста, имена ещё раз, помедленнее.

— Сара.

— Бернар?

— Шарлотта.

— Бронте, разумеется.

— Кэрри.

— Очевидно, Нэйшн [12].

— Флора.

— Вероятно, Мак-Доналд [13].

— Луиза Мэй.

— Это проще всего. Олкотт [14].

— Да вы не мужчина, а чудо! Позвольте мне вас за это по-дружески потискать. — Она выполнила свое обещание, и несколько кошачьих шерстинок перекочевали с её платья на костюм Квиллера. — Вы должны как-нибудь зайти ко мне и познакомиться с моими дамами. Только ничего о них не пишите, пожалуйста!

— А вы не хотите рассказать ему историю о вашей прабабушке, Мэгги? — вмешалась Полли. — Квилл собирается писать книгу об округе Мускаунти и собирает всякие легенды. Она будет называться «Были и небылицы Мускаунти».

— Когда? — спросила прямолинейная Мэгги.

— В пятницу? — ответил Квиллер, также не любивший ходить вокруг да около.

После того как они договорились о свидании, Мэгги сказала:

— Теперь я должна пойти потискать мэра. В политике я откровенный конформист.