С чистого листа - Джейк Саймонс Страница 10

Пятнадцать лет назад, когда Бюро впервые вышло на контакт с Юзи — Адамом, как его звали тогда, — оно выбрало очень подходящий момент. Его родителей ровно год как не было в живых, и ураган, пронесшийся по его жизни после их гибели, уже утих, оставив после себя пустырь. Внутри Адама все обрушилось; обрушилось за долю секунды, которая потребовалась террористу-смертнику в 23-м автобусе, чтобы дернуть за шнур пояса.

Тот телефонный звонок был подобен падению самолета в океан. Мягкий голос в трубке сообщил лишь главные детали, и он сразу понял. Он ушел под воду. Голос шелестел, как прибой. Ему как будто дали под дых, и он очутился на полу, а трубка болталась на проводе у него перед лицом; он чувствовал, что тонет, что его уносит отливом. Он служил в Шайетет-13, самом элитном подразделении военно-морских сил Израиля, известном психологической устойчивостью личного состава; он умел действовать при таком уровне боевого стресса и страха, который других солдат вогнал бы в ступор. Обучение длилось двадцать месяцев. Но к этому его не подготовили. В течение следующего года он научился приспосабливаться, функционировать в состоянии опустошения, быть может, даже эффективнее, чем раньше. Но он так больше и не всплывал на поверхность.

Когда он рос в ничем не примечательном пригороде Тель-Авива, где летом было невыносимо жарко, а зима глумилась над рассчитанными на солнцепек домами, океан всегда был рядом. Адам почти каждый день ходил на берег с одноклассниками; они устраивали барбекю, знакомились с девушками, играли на гитарах, дурачились на волнах, а по пятницам собирались вечером на скале вместе с сотнями других детей и били в барабаны — этот стук походил на биение их общего сердца. Как-то так получилось, что его родители были во всем: в скалах, в небе, в океане. Отец, коренастый, убеленный сединой офицер спецназа, получивший боевые шрамы в 67-м и проблемы со слухом после бомбежек 73-го, научил его плавать и ловить рыбу; по вечерам они играли в пляжный футбол и пили пиво. Мать… да, его мать. Художница, которая рисовала морские пейзажи.

Это было все равно как услышать, что ты больше никогда не увидишь океана.

Адам вернулся в Атлит — секретную базу военно-морского спецназа на укрепленном острове в Средиземном море — на следующее же утро. Но командир отослал его, заставил взять недельный отпуск по семейным обстоятельствам и обратиться к военному психиатру. Как раз в это время, когда дни и ночи сливались для него в бесконечные круги бессонницы, двух человек из его отряда — нет, двух его друзей, его братьев — убили при исполнении операции на побережье Ливана, смешав их кровь с галькой и морской пеной.

Нехама поддерживала его с первой минуты. Она любила его родителей и старалась прятать свое горе, чтобы помочь ему бороться со своим. Возможно, именно тогда между ними прошла трещина. Нехама обратилась ради него в скалу, а он опускался на дно океана, и обратного пути уже не было и не могло быть. С каждым тяжелым месяцем они отдалялись друг от друга; они спали, отвернувшись в разные стороны, они больше не могли смотреть друг другу в глаза. Проявления любви между ними стали редкими и неискренними. Он закрылся от нее, от девушки, которую любил с детства. Он продолжал погружаться, продолжал тонуть, и, когда она протягивала ему руку, через каменный панцирь, через толщу воды, расстояние было непреодолимым.

Поэтому, когда год спустя командир Юзи — Адама — отвел его в сторонку и приказал явиться на военную базу Шалишут, что на окраине Рамат-Гана, причем так, чтобы ни одна живая душа не узнала, чутье подсказало Адаму, что грядут перемены, в которых он нуждался. В которых нуждалась Нехама. Он запер свой М-4 в шкафчике — автомат был слишком тяжелым и громоздким, к тому же при нем оставался «глок» — и, изнывая от влажности, царившей в начале лета, и изнурительной жары, поймал один автобус, потом другой и прибыл в Шалишут точно в назначенное время.

Адама встретил молодой солдат, который провел его к ничем не примечательной двери в глубинах цоколя. Прежде чем постучать, солдат попросил Адама сдать оружие; Адам отказался, но солдат был непреклонен, и в конечном итоге Адам вытащил пистолет и отдал его, рукоятью вперед. Он всегда нервничал, если оставался без оружия. Но, в конце концов, это была военная база. Солдат постучал и открыл перед Адамом дверь, как будто тот был какой-нибудь важной персоной. Потом закрыл дверь за его спиной.

Войдя в комнату, Адам машинально отдал честь, но, к своему удивлению, увидел мужчину средних лет, одетого в гражданское; рубашка с открытым воротом, брюки из полиэстера — он чем-то напоминал кибуцника. Другой мужчина молча сидел за столом, поглядывая на Адама сквозь очки и делая пометки.

— Добро пожаловать, полковник, — сказал первый.

— Спасибо, сэр, — не к месту ответил Адам.

— Сожалею о ваших родителях.

— Прошел год, сэр.

— Год не такой уж долгий срок.

— Смотря для кого.

Мужчина улыбнулся и жестом пригласил Адама сесть.

— Судя по вашему досье, вы быстро продвигаетесь по карьерной лестнице, полковник. Вы хорошо служите своей стране. Верно?

— Шайетет-13 не турбаза, сэр, — сказал Адам, внезапно раздражаясь.

— Разумеется, — ответил мужчина. — Но я хочу рассказать вам, как вы можете служить своей стране еще лучше. Вы открыты для предложений?