История безнравственности - Чингиз Абдуллаев Страница 10

Спутница Вязанкина вдруг посмотрела в их сторону и сказала, обращаясь к своему другу:

– Кажется, эти двое из нашего отеля. Я запомнила этого мужчину, он похож на профессионального спортсмена.

Вязанкин посмотрел в их сторону и буркнул:

– Наверное, тебе показалось.

– Нет, – настойчиво повторила Светлана, – я точно его запомнила. Разве можно его не запомнить? Он выше всех на целую голову. И у него такой внимательный взгляд. Это точно они.

– Может быть, – согласился наконец Вязанкин. – Ну, значит, зашли пообедать. Что здесь особенного?

– А если нет? – тихо спросила она, еще раз оглядываясь на Дронго.

– Что ты хочешь этим сказать? – мрачно спросил Вязанкин.

– Не будь таким наивным. Они могут быть приставлены к нам, чтобы следить. Об этом ты не подумал?

– Они не знают русского языка, – не очень уверенно проговорил Вязанкин.

– А если знают? – продолжала настаивать Светлана. – Да и зачем им знать русский язык, достаточно внимательно наблюдать за нами. Посмотри на его плечи, на его руки. Этот человек может быть профессиональным сыщиком.

– Сыщики обычно бывают худые и в очках, – улыбнулся Вязанкин, – они должны работать головой, а не мускулами. Если у него такие плечи, значит, он раньше, скорее всего, работал охранником или телохранителем. С таким ростом и такими мускулами невозможно быть вдобавок интеллектуалом. Бог не дает всего сразу. Либо накачанные мускулы, либо накачанные мозги. Одно из двух.

– Это они говорят о тебе, – насмешливо сказала Джил, прикусив нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. – Но, в общем, говорят правильные вещи. Ты – явное исключение из правил. Сыщик должен быть как Коломбо – немного растяпа, немного неряха, в старом плаще и с блуждающим взглядом простофили. Или как Эркюль Пуаро – забавный человечек со своими смешными усами, прилизанными волосами и массой всевозможных комплексов. А может быть, немного наркоманом, как Шерлок Холмс, или неподвижным толстяком, как Ниро Вульф. Ты явно не вписываешься ни в один из этих образов.

– Отпущу себе живот и вспомню про свои комплексы, – пообещал Дронго. – Но меня интересует другое. Почему они считают, что за ними должна следить полиция? Что они такого незаконного делают, чтобы за ними было возможно наблюдение? Или собираются сделать?

– Это тебе лучше отвечать на такие вопросы, – рассудительно произнесла Джил. – И вообще, хватит говорить об этой парочке. По-моему, они нарочно уезжают из отеля, чтобы не встречаться с этим синьором Фигуровским, который чуть не поперхнулся сегодня за завтраком и в чашку кофе которого ты так негигиенично опустил краешек своего носового платка.

Дронго согласно кивнул и на протяжении всего обеда старался больше не смотреть в сторону загадочной пары. Когда им принесли десерт, он снова услышал голос Светланы:

– Хорошо, что Михаил Матвеевич меня не узнал. Хотя прошло только пять лет…

– Для него это огромный срок, – пояснил Вязанкин. – Можешь себе представить, какое количество женщин, знакомых и незнакомых, у него было за это время? И с каким количеством он заново познакомился? Поэтому твое лицо и не осталось в его памяти. Для этого жирного борова ты – всего лишь одна из сотен или тысяч женщин, в окружении которых он находится.

– Вязанкин, не говори таких гадостей, – поморщилась Светлана. – Я надеялась, что он запомнил меня гораздо лучше остальных.

– Я тоже так думал. Тем более что ты ему отказала. Это, наверное, был один из редких случаев в его жизни, поэтому он постарался забыть тебя как можно скорее. А может, сразу узнал тебя и делает вид, что вы незнакомы. Может, ему стыдно за все случившееся?

– Ты сам веришь в свои слова?

– Нет, не верю. Конечно, ты права. Он ничего не стыдится и никогда не раскаивается. И вероятнее всего, что он тебя узнал, но не хочет показывать этого в присутствии своей молодой жены, чтобы та не устраивала ему сцен ревности.

– Ничего, – саркастически заметила Светлана, – если даже она уличит его в очевидной измене, то явно не побежит с ним разводиться. Скорее заставит его купить ей в качестве «штрафа» новое колье или кольцо с бриллиантами, чтобы компенсировать «свои потери». – И они дружно рассмеялись.

Дронго подозвал официанта, чтобы оплатить счет, и тот поинтересовался, понравилась ли гостям их кухня.

– Очень понравилась, – ответил Дронго, оставляя чаевые в размере пятнадцати процентов от стоимости счета.

Когда они поднялись, чтобы выйти из ресторана, зазвонил его телефон. Он достал аппарат, по привычке бросил в трубку: «Да», а затем добавил по-русски: «Слушаю тебя». И сразу понял, что совершил ошибку, поймав взгляды Вязанкина и его спутницы. Те тоже услышали его слова и растерянно переглянулись.

– Они все-таки следят за нами, – убежденно произнесла Светлана.

Дронго досадливо поморщился. Нельзя допускать подобных «ляпов». Просто он увидел высветившийся номер на дисплее телефона и сразу понял, что звонит из Москвы его напарник, поэтому отреагировал чисто механически. Если бы на телефоне появился английский номер, он бы, конечно, ответил по-английски, а если бы это был итальянский код «0039», то ответил бы по-итальянски.

Когда они вышли на улицу, Вязанкин, проводив их долгим взглядом, пожал плечами.

– Пусть следят, если хотят. Они все равно нам ничего не сделают. И если сегодня вечером они посмеют снова появиться в нашем отеле, напомни мне, чтобы я к ним подошел и сказал пару «ласковых» фраз. Думаю, они сумеют понять мой русский язык.

– Не надо, – испуганно попросила Светлана, – это может быть опасно. Не нужно с ними связываться. Может, они приехали сюда специально для того, чтобы устроить такой скандал? Они слышали, как мы о них говорили, и он наверняка нарочно начал говорить по-русски, чтобы нас напугать.

– Я им покажу, как нас пугать, – сжал кулаки Вязанкин.

В Марбельи было гораздо теплее, чем в Эстепоне, здесь холодное течение довольно далеко от берега. К югу от города располагались известные отельные комплексы, самым знаменитым из которых был всемирно признанный «Пуэнто Романо» со своим неповторимым уникальным ботаническим садом.

Побродив по улочкам города еще около часа, Дронго и Джил сели в такси, чтобы вернуться в отель к ужину. По дороге Джил все время молчала и, только когда они уже подъезжали, взглянула на него и спросила:

– Ты думаешь, они замышляют нечто плохое?

– Не знаю, – ответил он.

– Мы с тобой оба слышали, что они боятся возможного наблюдения за собой.

– Вероятно, они слишком переоценивают свое собственное значение, – усмехнулся Дронго.

В холле отеля сидели Зоя Фигуровская и Аида Казарян. Увидев входивших, Аида улыбнулась и кивнула гостю. Тот ответил кивком. Заинтересовавшаяся Зоя оглядела незнакомца внимательным, чуть более, чем полагается в подобных случаях, долгим взглядом и, не стесняясь, спросила у Аиды: