Кассандра пила массандру - Дарья Симонова Страница 10

И вдруг однажды Яна Беленсон без видимых причин сложила с себя руководящие полномочия. Если, конечно, не считать причиной постоянные стычки и споры со скандальной Зеленцовой, которая и соседских тараканов подозревала в коррупции. Но Зеленцова затевала перепалку без всякого повода, просто из органической потребности в скандале, а Яна, как человек активный, ей просто чаще попадалась на глаза. Нет, причина была в другом, в чем-то неведомом обезглавленному воинству неудавшихся заселенцев в новые стены… Пока все обескураженно примолкли, на первый план вышел Валентин Осипов. Он плавно подхватил бразды правления, голос его поначалу был тих, но уверен, диктаторский мускул он нарастил быстро, но не сразу.

Потом пронесся слушок — якобы однажды Валентин шепнул кому-то из инициативной группы — инициативному и разговорчивому! — о той лазейке, на которую надеялась мадам Беленсон. О так и не принятом хитром законе о том, что объекты строительства можно будет сдавать в эксплуатацию частями. И ведь какая штука: первые два корпуса «Марилэнда» были почти построены. Если бы закон был принят, то Яна, у которой была прикуплена жилплощадь именно в одном из этих корпусов, оказалась бы в выигрыше. Настасья Кирилловна смутно представляла, как этот финт был бы возможен при так и не построенной школе — пресловутой соцнагрузке, из-за которой застройщики и взбеленились. Школа и стала камнем преткновения и торможения, ведь навесили эту соцнагрузку уже в процессе строительства, и она, понятное дело, сжирала прибыль. Словом, как бы то ни было, Яна надеялась на то, что ей удастся благополучно выкарабкаться из безнадежного предприятия. Продала бы квартиру — и поминай как звали! Именно ради этого она мастерски изображала бурную деятельность. На деле ей нужно было просто потянуть время…

Такова была версия Валентина, которую он, правда, никогда не подтверждал публично. Посвященные в нее дольщики воспылали праведным гневом, но там, где деньги и власть, царьки удивительно живучи, а паства забывчива. Выдержав паузу перезагрузки, Яна Беленсон снова всплыла в чате, словно небезызвестное вещество в проруби. Всплыла и мягко внедрилась в процесс, став правой рукой Осипова. Опыта и погруженности в тему у нее хватало, как ни крути. И она, в отличие от инертной массы, была легкой на подъем и пробивной. Многие искренне приветствовали ее возвращение! Что ж, презумпция невиновности в действии… А корыстные мотивы, ежели они опять поднимут голову, должен был жестко пресекать предводитель. Время показало, что эта расстановка сил приносит плоды.

Кому, как не Яне, знать подробности… Именно за этим Настасья Кирилловна и позвонила ей. Хотя и приготовилась не слишком доверять услышанному. А также приготовилась, что телефон промолчит — период отпусков, во-первых, а во-вторых, мадам Беленсон почти никогда не отвечала сразу. Набивала цену — ведь мы-то знаем, что все эти байки про занятость, авралы и переговоры — это все пыль в глаза, уловка для простодушных лохов, и никогда не оправдывай того, кто молчит.

Но вопреки своей манере Яна ответила сразу. И накатила волной:

— Настя, боже мой, как хорошо, что ты звонишь! Какой ужас у нас происходит — а все молчат! Что за народ! Бедный Валя… когда он впахивал — все его дергали, все от него что-то требовали, а заодно и грязью поливали, а теперь он никому не нужен! Люди озабочены лишь своим шкурным интересом…

Настасья ошеломленно слушала и сначала никак не могла взять в толк, почему Валя — бедный, а интересы у народа шкурные! И, только дождавшись, когда лавина негодования схлынет и возникнет короткая пауза, она смогла вставить свой наивный вопрос, на что услышала:

— Ему же теперь дело шьют! Инициатива наказуема! А заступаться за него никто не спешит!

Яна продолжила распаляться с новой силой, а Настя ловила в этом потоке крупицы смысла. Все, что она поняла, сводилось к следующему: Валентин подозревается в убийстве Помелышева. Матерь божья… поверишь теперь в месть из могилы! И преподносилось это известие так, словно об этом уже знает вся прогрессивная общественность, но вот вызволять несчастного из зловеще приближающихся застенков никто не спешит. И вот как быть с таким народцем, блюдущим лишь свои мелкособственнические интересы…

— Яна, прости за глупые вопросы, но с чего вдруг Валентина подозревают? И как мы можем за него заступиться? Я-то готова, если мой голос что-то значит.

Мадам Беленсон вдруг обмякла и резко сбавила обороты, словно чья-то готовность помочь уже и была помощью. Она вдруг заговорила с медленным отчаянием о том, что все дело в Валиной дочке, которая однажды так лихо и опрометчиво обложила прокурора трехэтажным ямбом, обозвав его во всеуслышание Помелом.

— Дочка? А я не знала, что она тоже принимала участие в наших собраниях! — устыдилась Настасья собственному неведению. Точнее говоря, ей показалась весьма неожиданной сама мысль о том, что у скрупулезного мизантропа были наследники. Но, собственно, почему бы и нет? Дети есть даже у совершеннейших чудовищ и виртуознейших зануд. Хотя в случае с Валентином даже трудно представить рядом с ним кого-нибудь, кто не вызывал бы в нем желчные волны гнева и раздражения.

— Да ни в чем она не принимала участия! — раздраженно отмахнулась Яна. — Просто однажды пришла на какую-то встречу, чтобы попросить денег у отца. Она ж идейная — приют для животных создала. И деньги на него тянет со всех, кто попадется. Отец-то первый кандидат на раскрутку, конечно! Я не скажу, когда и зачем Осипов привел ее на собрание, а может, это была и приватная встреча с руководством… Он же вел постоянную деятельность, да и сейчас контролирует процесс. Но ведь квартира-то была куплена им для дочки! Может, поэтому она решила поучаствовать… В общем, увидела нашего кровососа — и спустила на него собак. Это ведь было еще в пору безнадежного застоя с нашей стройкой! А девица, видать, без тормозов… Когда Валя мне рассказал про ее выходку, я была в восторге! Вот, думаю, молодчина, размазала эту сволочь по стенке! Кто ж знал, что Помелышев отдаст концы!

— Но не за дочкин же выпад теперь Валентина делают подозреваемым! — возмутилась Настасья.

— Тут такое дело: его делают подозреваемым, потому что на дочку нашли компромат.

Эта Влада Осипова — она ж просто экологическая Мата Хари.

Дальнейшее показалось Насте легким авантюрным бредом, но с грустными последствиями. Итак, Влада, защитница бездомных собак и кошек, по части упорства в достижении целей «упала» недалеко от яблоньки. Животных Влада обожала с раннего детства. Потом стала активным волонтером в приютах, которым теперь несть числа и которые активно взывают к милосердию граждан, призывая их делать хотя бы скромные пожертвования. Собственно, какие к ребенку претензии, если он ратует за благое дело?! Возможно, одному из родителей — нетрудно догадаться какому — не слишком нравилась выбранная дочкой профессия. Возможно, ему казалось, что «человеческий» врач пользуется куда большим почетом и привилегированным местом в обществе, чем ветеринар. Впрочем, не надо забывать, что все это лишь версия Яны Беленсон. «Лично я гордилась бы таким дитем», — подумала вскользь Настя, но, что творится в душе у сурового Валентина — об этом можно только осторожно догадываться…