Тихий омут - Анатолий Галкин Страница 10

Версии серьезно можно было и не рассматривать. В конечном итоге они сводились к двум: «Если это убийство, то наверняка солнцевские бандиты сработали. А кто же еще? Если самоубийство, то это жена довела. Такого мужика угробила, стерва».

Из сплетен лишь одна заслуживала явного внимания. Очевидно, что и в остальных что-то было, но это что-то надо было долго выуживать из массы преувеличений, выдумок и завистливого вранья. Но одна была точно в десятку, в цвет, в масть.

Два года назад на фирме появился новый охранник, некто Леонид Жидков. Для одних он был веселым, общительным, свойским парнем, а для других – трепач, болтун, балаболка. То есть, оценки отличались лишь эмоциональной окраской. Одним словом, уже через неделю все знали, что к своим двадцати пяти годам Леонид перепробовал до десятка профессий.

При этом ни одно дело он не мог довести до конца. Может быть, и мог бы, но он просто нигде долго не задерживался. Хроническая невезуха!

С исторического факультета его «попросили», когда он увлекся челночным бизнесом. О своем исключении он узнал случайно, когда после годового отсутствия в поисках рынков сбыта неожиданно появился в «храме науки».

Из челноков ему пришлось бежать после случая в Одесском порту. Даже изнуренный долгой морской дорогой, жарой и прокисшим пивом Леонид не терял бдительности. Он кругами ходил возле только что выгруженных на причал шести тюков с ароматной турецкой кожей – дубленки, куртки, кепочки. Он постоянно пересчитывал их, загибая пальцы. Но в какой-то момент хватило пальцев на одной руке. Тюков было ровно пять. Шестой же убегал вместе с двумя белобрысыми пацанами… Леонид догнал свой товар только около Потемкинской лестницы, но вернувшись на причал обнаружен, что оставшиеся тюки испарились в неизвестном направлении. И спросить было не с кого. Вернее, Леонид пытался спрашивать, но в ответ получал полное понимание, сочувствие и одобрение: «И что вы так волнуетесь, молодой человек? Вы в Одессе или где? Я не знаю, кто так ловко «приделал ноги» вашим шубам, но скоро их будут носить очень достойные люди…»

Потом Леонид целых три недели работал осветителем на киностудии, где и сорвал съемки эпохального шедевра о кознях КГБ. И всего-то – уронил софит. Правда, не на пол, а на нос главному герою, а тот в истерике отказался сниматься в крупных планах…

Все эти истории Варвара услышала как что-то очень важное, содержащее, возможно, разгадку. Дело в том, что в начале этого подробного рассказа было сказано буквально следующее: «Валентина Маруева часто у нас здесь бывала. И сразу на этого типа… глаз положила. Все это видели. Их недавно в городе вместе видели…» И еще – приметы Жидкова и того парня, с которым несколько дней назад уехала Маруева, совпадали.

Беседы с другими сотрудниками фирмы ничего не дали. Все держались очень стойко: мы работаем так напряженно, что ничего вокруг не замечаем.

Последним был визит к Игорю Ферапонтову. Он сидел теперь в бывшем кабинете Маруева, в том самом кресле, которое еще неделю назад было очень прочно занято.

Формально Игорь Васильевич мог быть в числе подозреваемых. Он больше всех выиграл от смерти Маруева. И, понимая это, он был предупредителен, услужлив, доступен.

– Ну, как наши дела, Варвара Петровна? Удалось что-нибудь выяснить? Я, знаете, всех сотрудников предупредил – полная откровенность.

– Спасибо.

– И не благодарите. Мне в первую очередь важно истину установить.

– Не только вам.

– Да, да, не только мне. Но мне – прежде всего.

– Почему это?

– А как же, Варвара Петровна. Если это убийство, то встает классический вопрос следствия: Кому это выгодно? Мне! Перед вами главный подозреваемый. Взять меня не за что, а подозрение будет висеть всю жизнь… Какая вам помощь нужна?

– Игорь Васильевич, есть ли у вас полные данные о действующих и бывших сотрудниках?

– А как же? Личные дела по полной форме. Я, понимаете, ожидал это. И сегодня утром все у кадровика нашего забрал.

Ферапонтов отошел к своему сейфу и через минуту перед Варварой лежали десятки аккуратных папок с номерами, фамилиями и датами. На верхнем личном деле значилось: «1724, Жидков Леонид Петрович, принят – 03.05.95, уволен – 15.08.95».

Игорь Васильевич правильно оценил паузу и последующий вопросительный взгляд Варвары:

– Да, это не случайность. Я знал, Варвара Петровна, что он заинтересует вас в первую очередь… Вы уже слышали эту историю?

– Кое-что…

– Да, это я его уволил… Гнусное дело. Каюсь, но не сожалею.

– Можно поподробней, Игорь Васильевич.

– Да, конечно. Володя, Маруев даже об этом не знал.

– О чем?

– О моих действиях… Валентина, его жена вела себя… недостойно. На глазах у всех, с простым охранником… Знаете, у Маруева всегда была такая привычка – взъерошит себе волосы, а потом долго их ладонью приглаживает. Так в то время мне стало казаться, что это он щупает – не растут ли рога. Глупо?

– Не очень.

– Вот, вот. Мог быть взрыв. Володя был нормальный русский мужик. Терпел, терпел, а потом как шуганул бы. Заодно и вся фирма бы в клочья разлетелась. Вы не подумайте, что мне нашу контору жалко было. То есть, да, но не в первую очередь. В общем, уволил я этого Жидкова.

– Каким образом?

– Маруев в командировке был, а этот тип дежурил ночью. Вечером по моей просьбе один парнишка из охраны накачал Жидкова коньяком, а сам исчез. Тут появляюсь я, вызываю зама по режиму, других людей. Шум, крик, вытрезвитель… И уволил.

– Понятно. А что Маруев?

– Нормально. Сделал вид, что ничего не случилось. Руку только мне пожал крепче, чем обычно – дал понять, что оценил мое рвение.

– Игорь Васильевич, я возьму это дело на недельку.

– Да хоть на две. Только вы обещайте: когда все разузнаете – сразу к нам. И всем все объяснить. Самоубийство – так самоубийство, а убийство – так кто… Не люблю я этих недомолвок, слухов, подозрений.

* * *

Фотография из личного дела Жидкова помогла. Правда – не сразу. Две подруги Валентины Маруевой просто отказались разговаривать: «Мой коттедж с краю, я ничего не знаю».

Но третья, Ольга Зубова, оказалась миловидной, доверчивой и простой, как правда. Она самым естественным образом восприняла то, что незнакомая женщина ищет ее подругу, ставшую неделю назад вдовой. Не удивило ее и вдруг появившееся фото Жидкова.

– Ой, это же Леонид. Я их с Валентиной случайно в казино встретила. Она еще так смешно о нем говорила: «Это мой бойкий фрэнд…» А что ей было делать? Муж ее, конечно, обеспечивал, но был такой… мягкотелый. Вы меня понимаете?

– Не совсем.

– Валентина знаете как о муже говорила? «Он на работе горит, а в постели еле тлеет». Теперь понимаете?

– Понимаю. Оля, вы о Леониде, ну и обо всем об этом кому-нибудь говорили?