Яд бессмертия - Нора Робертс Страница 10

— Вы все больше меня удивляете, Пибоди. Суровый сержант полиции, убежденная городская жительница оказывается дочерью мормонов! Почему бы и вам не растить люцерну, не воспитывать потомство?

— Мне нравится разнообразие.

— Уважительная причина.

Самое худшее Ева оставила напоследок. Сейчас она с нескрываемым отвращением осматривала кровать. Ей не давала покоя мысль о вшах и блохах.

— А теперь займемся матрасом. Пибоди с трудом проглотила слюну.

— Слушаюсь.

— Не знаю, как вы, Пибоди, а я, как только мы отсюда вырвемся, помчусь прямиком в пункт дезинфекции.

— И я с вами.

Первым делом — простыни. Тут их не поджидали никакие неожиданности — только запах и мерзкие пятна. Конечно, можно было бы пригласить специалистов для более подробного изучения, но Ева не сомневалась, что Бумера убили не здесь. Впрочем, она уделила внимание подушке: основательно порылась внутри. Потом они с Пибоди с двух сторон подхватили матрас, который оказался страшно тяжелым, словно его набили кирпичами, а не поролоном. Женщины с кряхтеньем перевернули его.

— Наверное, бог все-таки есть, — прошептала Ева. К изнанке матраса были прикреплены два свертка.

В одном оказался бледно-голубой порошок, в другом — запечатанная дискета. Чтобы побороть желание высыпать порошок в унитаз, Ева занялась дискетой. На ней не оказалось маркировки, но в отличие от остальных дискет в комнате она была тщательно упакована и защищена от пыли.

Ее подмывало изучить дискету прямо на компьютере Бумера, но брезгливость пересилила. С вонищей, потом, даже грязью она бы смирилась, но опасение подцепить паразитов не позволяло здесь задерживаться.

— Все, уносим ноги!

Выпустив наружу Пибоди с коробкой вещественных доказательств, Ева оглядела напоследок берлогу, в которой жил ее агент, потом заперла замки и опечатала комнату.

Дезинфекция — безболезненная, но не очень-то приятная процедура. Единственное ее достоинство — быстрота. Ева и Пибоди, раздевшись догола, уселись в кабинке на двоих, стены которой излучали горячее белое свечение.

— Похоже на сауну, — заметила Пибоди. Ева усмехнулась.

— А я именно таким представляю себе ад. — Она закрыла глаза и попыталась расслабиться, но в замкнутом пространстве ей всегда становилось не по себе. — Знаете, Пибоди, я завербовала Бумера лет пять тому назад. Он, конечно, не блистал умом, но такой неопрятности я не могла себе представить. — Ее все еще преследовал отвратительный запах ночлежки. — Когда мы встречались, он выглядел вполне прилично. Расскажите, что вы обнаружили у него в ванной.

— Грязь, плесень, какая-то слизь, нестираные полотенца… Но при этом — два куска мыла, один нераспечатанный, полтюбика шампуня, зубная паста, электрическая зубная щетка, бритва. Одна сломанная расческа.

— Все, что полагается. Он за собой следил, Пибоди. Даже считал, что на него обращают внимание женщины. Уверена, эксперты скажут, что еда, грязная одежда и прочая дрянь провалялась так две, а то и все три недели. Какой вы делаете из этого вывод?

— Одно из двух: или он в последнее время совсем опустился, уже ни на что не обращал внимания, или от кого-то прятался, был чем-то взволнован, напуган.

— Совершенно верно. Очевидно, Бумер был не в таком отчаянии, чтобы мчаться ко мне, но достаточно обеспокоен, чтобы кое-что припрятать под матрасом.

— Очень удачное выбрал местечко. Уж под матрас-то никому не пришло бы в голову заглянуть, — сухо прокомментировала Пибоди.

— Да, сообразительностью он порой не блистал, — согласилась Ева. — Как вы думаете, что это за порошок?

— Запрещенное вещество.

— Никогда не видела наркотиков такого цвета. Это что-то новенькое, — отозвалась Ева.

Белое свечение сменилось серым, раздался звуковой сигнал.

— Кажется, мы снова чистые! Давайте поскорее оденемся и поставим дискету.

— Что за чертовщина?! — Ева непонимающе уставилась на монитор, машинально теребя крупный бриллиант, висевший у нее на шее.

— Какие-то формулы…

— Сама вижу, Пибоди. Терпеть не могу науку! — Ева с надеждой оглянулась. — А вы во всем этом разбираетесь?

— Никак нет. Ни капельки.

Мешанина из цифр и символов вызвала у Евы головную боль, и она закрыла глаза.

— В моем компьютере нет соответствующей программы. Придется обратиться в лабораторию. — Она нетерпеливо забарабанила пальцами по столу. — Скорее всего это формула химического состава порошка из-под матраса. Только зачем такому недотепе, как Бумер, химическая формула? Нужно срочно выяснить, кто его другой куратор. Кстати, Пибоди, откуда вы знали, что Бумер работает со мной?

Пибоди, борясь с замешательством, опустила глаза.

— Вы упоминали его в нескольких рапортах по раскрытым делам, мэм.

— У вас привычка читать чужие рапорты, Пибоди?

— Только ваши.

— Почему?

— Потому что вы лучше всех.

— Вы что, подлизываетесь или метите на мое место? Пибоди пожала плечами.

— Оно освободится, когда вам присвоят капитанское звание.

— С чего вы взяли, что я стремлюсь в капитаны?

— Потому что не стремиться было бы глупо. А вы не глупы.

— Ладно, замнем. Может быть, вы все-таки просматриваете какие-нибудь другие рапорты?

— Только по службе.

— Есть предположения, кто бы мог быть куратором Бумера в отделе по борьбе с наркотиками?

— Никак нет. Ни разу не видела, чтобы его имя упоминалось в связи с другим сотрудником полиции, кроме вас. У большинства осведомителей по одному куратору.

— Наверное, Бумер любил разнообразие, как вы… Что ж, придется поработать на улице. Проверим его излюбленные точки и посмотрим, что получится. В нашем распоряжении всего два дня. Если вас ждут дома, у камина, предупредите, чтобы не ждали.

— У меня никого нет. Сверхурочные часы меня не пугают.

— Вот и хорошо. — Ева встала. — Седлаем коней. Кстати, Пибоди, мы с вами уже видели друг друга голышом, так что бросьте эти ваши «никак нет», «так точно» и прочую муру! Называйте меня просто Даллас.

— Будет исполнено, мэм.

Уже глубокой ночью, на последнем издыхании Ева открыла входную дверь, выругалась, споткнувшись о кота, который вообразил себя сторожем, и заковыляла вверх по лестнице.

Чего она только не навидалась за этот вечер! Сомнительные бары, заведения со стриптизом, грязные улочки, где дешевые проститутки караулят клиентов. Все это сливалось в неаппетитную мешанину, среди которой до недавних пор протекала жизнь Бумера Йоханнсена.

Разумеется, все изображали полнейшее неведение. Никто ничего не видел! Единственная полезная информация, которую она вынесли из посещения городской изнанки, заключалась в том, что Бумер не давал о себе знать и никому не попадался на глаза целую неделю, а то и дольше.