Душитель из Пентекост-элли - Энн Перри

– Сожалею, сэр, – тихо сказал инспектор Юарт. Суперинтендант Томас Питт взглянул на лежавшее поперек широкой кровати женское тело. Лицо погибшей было отечным и одутловатым от удушья, вызвавшего смерть. – Но это вы должны увидеть собственными глазами.

– Видимо, так, – криво усмехнувшись, согласился Томас.

С тех пор как он стал начальником полицейского участка на Боу-стрит, ему больше не приходилось заниматься такими рядовыми преступлениями, как насилие, кражи или мошенничество. Начальство вменило ему в обязанность сосредоточить свое внимание на тех случаях, которые грозили вызвать политические осложнения или в которых оказывались замешанными видные в обществе персоны. Здесь требовались особая быстрота и эффективность действий, чтобы избежать нежелательной реакции в правительственных кругах.

Вызов в трущобы Уайтчепела для осмотра трупа убитой проститутки, полученный им в два часа ночи, еще ждет своего ответа, думал Питт.

Посланный за ним полицейский с бледным лицом так ничего ему толком не объяснил, пока они тряслись в кебе по нешироким, мощенным булыжником улицам спящего города. По мере того как они приближались к месту происшествия в восточной части Лондона, улицы становились все у́же, а задымленность воздуха – все сильнее. Резкий запах речной гнили напоминал о близости Темзы.

Кеб наконец остановился на Олд-Монтегю-стрит: там, где начинался переулок Пентекост-элли, заканчивающийся тупиком. Свет одинокого фонаря на углу плохо освещал их путь пешком. Полицейский, подняв повыше сигнальную лампу, осторожно провел Питта мимо груд мусора и спящих на тротуаре бродяг к скрипучим ступеням крыльца и грязной двери многоквартирного дома, а затем по коридору в комнату, где ждал его инспектор Юарт. Из глубины коридора доносился испуганный плач, в котором уже звучали истерические нотки.

Наслышанный ранее о служебной репутации инспектора, Томас теперь не сомневался в том, что его ночной вызов – не случайность, да и срочность, с которой этот вызов был сделан, настораживала. Едва ли Юарт добровольно отказался бы от начатого дела и передал его другому офицеру полиции, особенно такому, как Питт, кто достиг высокого ранга начальника всего лишь потому, что прошел этот путь, начав с простого констебля. Совсем недавно Томас был в том же ранге, что и Юарт, который, как и многие в полиции, считал, что пост начальника полицейского участка может занимать лишь тот, кто достоин этого по рождению. Например, такая личность, как Мика Драммонд, предшественник Питта, человек состоятельный и прошедший войну.

Суперинтендант посмотрел на убитую. Она была молода, хотя определить точный возраст проститутки обычно трудно. Жизнь у них нелегкая и нередко короткая. Но, насколько Питту удалось разглядеть благодаря разорванному на груди девушки платью, на коже у нее не было пагубных следов пьянства и болезней. Обнаженные ноги убитой под сбившимися юбками были упругими и молодыми. Левая рука привязана чулком к изголовью кровати, чуть повыше локтя ее перетягивала дамская подвязка с ярко-голубой шелковой розочкой. Из второго чулка сделана петля, затянутая на шее девушки так туго, что глубоко врезалась в кожу. Торс задушенной и постель почему-то залиты водой.

Из коридора продолжал доноситься плач, но теперь он звучал тише. Слышались голоса и чьи-то быстрые легкие шаги.

Питт окинул взглядом комнату. К его удивлению, она оказалась довольно уютной. Обои, правда, были старыми, местами выцветшими и в пятнах сырости, но рисунок на них сохранился. В небольшом камине серела кучка свежей золы. Видимо, камин служил скорее украшением, чем источником тепла. На единственном кресле с ярко-красной обивкой лежала вышитая подушка, а пол перед камином покрывал плетенный из лоскутьев коврик. Полочку над ним украшала салфетка с вышивкой, комод для одежды и белья из полированного дерева сверкал начищенными медными ручками. На деревянной подставке умывальника стоял таз и кувшин для умывания.

На полу у кровати Томас заметил пару высоких черных ботинок со шнуровкой. Они не стояли рядом, как обычно ставят обувь, а лежали друг на друге, причем голенище правого ботинка было пришнуровано к голенищу левого. Рядом валялся крючок, говоривший о том, что кто-то сделал все это намеренно. Нелепая и извращенная проделка…

Суперинтендант шумно вздохнул. Отвратительное, зловещее убийство, но это не могло быть причиной, по которой инспектор Юарт вызвал его сюда. Проституция – опасный способ зарабатывать на жизнь. Здесь убийства не редкость, и они, как правило, не имеют отношения к скандалам ни в высшем свете, ни в других слоях общества.

Томас повернулся и посмотрел на оставшееся в тени лицо Юарта, но при слабом свете полицейского фонаря, освещавшего комнату, не смог ничего прочесть в глазах своего коллеги.

– Доказательства, – как бы предупреждая его вопрос, коротко сказал инспектор. – Их достаточно.

– О чем они нам говорят? – Несмотря на теплую августовскую ночь, Питта пронял озноб.

– О джентльмене, – не задумываясь, ответил его собеседник. – К тому же из весьма влиятельной семьи.

Странно, но это почти не удивило Томаса. Он подозревал нечто подобное, бессмысленное и жестокое, чему нельзя будет найти разумного объяснения. Он даже не спросил, почему Юарт в этом так уверен. Следует прежде самому ознакомиться с доказательствами, а потом делать выводы.

В коридоре послышался шум, заскрипели половицы, и в дверях возник человек.

На вид он был лет на двадцать моложе Питта. Томас подумал, что ему, должно быть, не больше тридцати. У него была свежая кожа, широко посаженные карие глаза, тонкие черты лица и нос с горбинкой. На таком лице хотелось бы видеть юмор и дружелюбие, но суровые реалии жизни уже омрачили его печалью и болью. При неверном меняющемся свете в комнате оно показалось Томасу осунувшимся и усталым. Вошедший почти машинальным жестом откинул со лба прядь волос и посмотрел сначала на Юарта, а потом на Питта. В руке у него был кожаный чемоданчик.

– Леннокс, хирург, – представил его инспектор своему начальнику.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался медик хрипловатым голосом и тут же откашлялся, а затем поспешил извиниться, хотя вполне мог бы этого не делать. Питт не особо жаловал судебных врачей, для которых вид насильственной смерти становился чем-то обычным, не вызывавшим ни ужаса, ни гнева, ни тем более чувства утраты.

Он отступил назад, давая хирургу возможность изучить труп.

– Я уже осмотрел ее, – коротко сказал Леннокс. – Меня вызвали одновременно с инспектором Юартом. Я сейчас успокаивал здешних обитательниц. Они были несколько… э-э-э… расстроены.

– Что вы можете сказать об этом? – перебил его Томас, кивая на убитую.

Медик снова прочистил горло. Он смотрел на суперинтенданта, словно не замечая мертвой женщины на кровати, не видя ее разметавшихся по подушке волос и нелепой подвязки с розочкой на ее руке.