Операция "цитадель" - Богдан Сушинский Страница 94

Прошло уже более двадцати минут после того времени, когда была назначена встреча, а ни Скорцени, ни Родль не появлялись.

Все трое венгров — к Галаши и пришедшему с ним офицеру Маркочи теперь присоединили сержанта, выступавшего в роли водителя, — стояли в двух шагах от стола и тупо смотрели на пустое кресло, а позади них, с двумя пистолетами наготове, прислонившись спиной к стене, томился Шторренн.

Время от времени унтерштурмфюрер потирал пистолет о пистолет, и венграм казалось, что это он взводит курок, готовясь стрелять им в затылки.

Особенно неуютно чувствовал себя в этой тройке Галаши. Даже стараясь не смотреть на Маркочи, он все же ощущал, как время от времени тот бросает на него взгляд, преисполненный ненависти.

Скорцени все еще не было но, к облегчению венгров, появился Родль. Он подошел к столу, внимательно осмотрел всех троих аборигенов и, ничего не сказав, уселся в кресло между столом и окном. Взяв лежащую на столе газету, он уставился в нее так, словно наткнулся на нечто сенсационное.

— Что здесь происходит? — наконец переступил порог Скорцени, успевший к тому времени перекусить в небольшом, сугубо гестаповском баре, а затем позвонить в номер отеля «Берлин», где его ждала Лилия Фройнштаг. — Кто эти люди?

Он все еще опасался за ее жизнь, а потому приставил двух телохранителей и даже подумывал, не вывести ли ее из игры.

— Вот, стоят, — подхватился Родль. — И чего-то ждут.

Гауптштурмфюрер сказал это в таком тоне, словно чувствовал себя виноватым, что эти трое каким-то образом проникли в кабинет шефа, и теперь он не знает, как избавиться от них.

— Ах, это все те же любители поохотиться на женщин на будапештских улочках? Забавно. Так чего они ждут?

— Очевидно, когда мы их перестреляем, — предположил Родль, зная, что Шторренн старательно переводит каждое сказанное ими слово.

— Ну, до этого не дойдет, Родль, — недовольно проворчал Скорцени, водружаясь на свое место. — В последнее время вы все чаще жаждете крови. Ностальгия по Берлину и будапештские туманы отвратительно сказываются на вашем моральном облике.

— С вами трудно не согласиться, господин штурмбаннфюрер.

— Почему вы поставили меня рядом с этим лейтенантом? — неожиданно подал голос Галаши. — Все ваши условия я выполнил. И вы, Скорцени, дали слово офицера.

— Вот этого, «слова офицера», я не помню, — мягко возразил Скорцени. — Никогда в жизни никому не давал его, и даже смутно представляю себе, как это делается.

— Тогда просто слово.

— Это не одно и то же, — еще мягче, почти вкрадчиво напомнил ему штурмбаннфюрер. — И потом, вы, очевидно, решили, что я собираюсь казнить вас вместе с Маркочи. Или в лучшем случае увезти через границу и упрятать в концлагерь. Вы что, серьезно решили, что я так и поступлю с вами, капитан Галаши? — повысил он голос.

— В любом случае хотелось бы знать, что нас ждет. В частности, меня.

— Именно об этом я и хочу поговорить. Но вы же мне и рта открыть не даете, — добродушно проворчал «первый диверсант рейха». — Так вот, слушайте меня внимательно. Вы, конечно, оба законченные мерзавцы.

— Я попросил бы вас, господин Скорцени, — начал было Галаши, однако Родль так рявкнул свое «Молчать!», что обер-диверсант рейха вынужден был прочистить ближайшее к нему ухо.

— Особенно вы, лейтенант Маркочи, — продолжил он, придя в себя от рева разъяренного адъютанта. — Снизойти до того, чтобы разряжать пистолет в арийку, представительницу торговой компании, доктора права… Вас и следовало бы вздернуть. Причем первым.

— Может, просто пристрелим? — обратился к нему Шторренн, — чтобы не возиться с веревками. В подвал их — и дело с концом.

— Да я-то не против, но вот гауптштурмфюрер Родль, наш известный консультант по этим вопросам и висельничных дел мастер, обидится.

— В подвале уже вбили крюк, господин штурмбаннфюрер, — тотчас же принялся отстаивать свое право на проявление мастерства Родль. — Пятнадцать минут на всех троих, включая положение в гроб и отпевание.

— Не торопитесь, Родль, не торопитесь. Вам бы поскорее затащить человека на виселицу. А мы с венграми все же союзники. Да и фрау Вольф отделалась легким испугом, и даже попросила быть снисходительными по отношению к вам. Это, конечно, сантименты. Женщина есть женщина. Но ведь не о мести просит, о снисхождении. Так стоит ли накалять страсти и продолжать охоту друг на друга, словно у нас перевелись настоящие враги? Которые только и ждут, когда мы вцепимся друг другу в глотку. Я прав, капитан Галаши?