Демоны римских кварталов - Андрей Дышев Страница 90

Мать Анисья усмехнулась, ее рука чуть шевельнулась, и острый край стекла снова коснулся свежего пореза.

– Разве это выгодная сделка? Вы, оказывается, мошенник, господин учитель!

– Но разве вы держите Мари не для того, чтобы выпытать у меня тайну?

– Нет, не для того. Вы собственными руками вознесете меня на божественный трон, созерцая то, что не дано увидеть ни одному живущему на земле человеку.

– Вы хотите, чтобы я прижег вам ладонь?

– Совершенно верно.

– Вы хотите доверить мне такое ответственное дело? А не боитесь, что я ошибусь в выборе камня?

Мать Анисья рассмеялась. Ее голос, продублированный эхом, был страшным и зловещим.

– Не боюсь, – ответила она. – Хоть я раньше и не видела второй половины Символа Власти, зато хорошо знаю, как выглядит камень, который несет этот Символ на себе.

У Влада холодок прошелся по груди.

– Откуда вы это можете знать? – произнес он. Язык едва ворочался. Во рту пересохло.

– Дурачок! Это же так просто! На этом камне должны быть следы копоти… Стоять!!!

Влад невольно двинулся вперед, но тотчас остановился. Мари тихо простонала от боли. Кривой осколок стекла с неровным, расслоенным краем рассекал кожу девушки.

– Остановитесь, – пробормотал Влад. По его лицу струился холодный пот. – Пожалуйста, не мучьте ее. Вам ничто не мешает довершить свое дело, тем более что вам известен камень.

Мари по приглушенному, полному отчаяния голосу Влада поняла, о чем он упрашивает мать Анисью.

– Влад, отбери у нее камень! – крикнула она. – Не обращай на меня внимания…

Она замолчала и прикусила губу от острой боли. На воротнике голубого пуловера медленно разрасталось бурое пятно.

– Ваша подруга возражает. Она призывает вас к решительным действиям. Что ж вы стоите, господин учитель?

– Ваше желание возвыситься над человечеством еще как-то можно объяснить, – произнес Влад, глядя в молящие, полные муки глаза Мари. – Но одного желания мало, чтобы стать Богом на земле. Для этого еще нужны поступки. Совсем не такие поступки, мать Анисья, которые вы совершали последние дни и совершаете сейчас…

– Заткнись, ничтожество! – оборвала его женщина. – Совершать поступки – это удел людишек, попытки удовлетворить жалкое тщеславие и сорвать лицемерные овации от подобных ему червей. Президенты, короли, герои, рыцари, честь, доблесть, верность… Какой бессмысленный человеческий мусор! Богом никто не может стать просто так. Это особый выбор Провидения! Отметина, данная небесами!!! Венец, ниспосланный высшей справедливостью!!! И выбор пал на меня! Богом меня сделает вот это!!! – Она выкинула вперед свободную руку и раскрыла свою отвратительную ладонь, на которой разлагалась половина Символа. – Это и только это!!! Понимаешь ли ты, ничтожество, о чем я тебе говорю?!

Владу было тяжело дышать. Муки, которые испытывала Мари, перетекали в него. Он задыхался, горло полыхало огнем.

– Вы ошибаетесь, – возразил он. – Разве замысловатое клеймо, выжженное на теле, отмечает Бога, сошедшего на Землю? И это его привилегия? Нет, нет! Умереть, мать Анисья! Умереть – вот его единственная привилегия. Умереть по-настоящему, в муках и унижении, без ожидания почестей и пышных похорон, пирамид, мавзолеев и памятников. Другого пути к сердцам людей у него нет, кроме как через крест. И нет другого отличительного знака, кроме следов от обыкновенных гвоздей!

И он вытянул руки в стороны, принимая очертания креста, и раскрыл ладони. Высокий нечеловеческий визг заметался в стенах зала. Мать Анисья истошно кричала, оскалив зубы. Стекло дрожало на горле девушки. Мари, покусывая губы, плакала.

– Довольно! – крикнула мать Анисья. – Время пришло! Я перережу девчонке горло, если ты будешь медлить! Подойди к паяльной лампе!

Влад послушался. Он приблизился к лампе, извергающей удушливо чадящий огонь, и только сейчас увидел между ножек витрины расстеленное черное сукно, а на нем – выложенные ровным рядом семь камней. Ему хватило всего лишь одного взгляда, чтобы увидеть среди них тот самый.

Влад тотчас отвел глаза. Мать Анисья пристально следила за ним.

– Узнал? – спросила она. – Вижу, что узнал. Крайний справа, с закопченным бочком? Я права?

Его словно током ударило. Он стиснул зубы и зажмурил глаза. Она отгадала.

Мать Анисья напевно простонала от удовольствия.

– Возьми его и поднеси к огню! – приказала она.

– Не делай этого, – прошептала Мари.

Мать Анисья дернулась, шевельнула окровавленным осколком.

– Предупреди свою сучку, чтобы она замолчала!

– Влад, не делай этого! – громче крикнула Мари.

– Я вскрою ей артерию!!! – взвыла мать Анисья. – Бери камень!!!

Влад стал медленно нагибаться.

– Быстрее!!! – взвизгнула мать Анисья.

И вдруг то ли от боли, то ли умышленно Мари дернула ногой и попала по лампе. Лампа подлетела, грохнулась рядом с камнями, из нее огненной струей выплеснулся бензин. Вмиг пропитавшись горючим, вспыхнуло черное сукно.

Мать Анисья лишь на секунду отвернула искаженное лицо, но этого времени Владу хватило, чтобы выбить стекло из ее руки. Осколок, ударившись о стену, разлетелся во все стороны стеклянными брызгами.

Мари, как показалось Владу, стала падать прямо на огонь, окунула руки в пламя, крутанулась смерчем, пнула ногой, и камни разлетелись по всему залу, черные и дымящиеся, как печеные картофелины, и веер огня хлестнул по витринам, стульям, шторам.

– Мари!!! – диким голосом закричал Влад, хватая девушку за руку и толкая к двери. – На выход!!! Беги!!!

Огонь прицепился к краю ее куртки. Мать Анисья, издавая странный булькающий вой, кинулась подбирать горящие камни. Бензин, выплескивающийся из лампы, огненным ручьем растекался по залу, и пламя, отрыгивая густой едкий дым, перекинулось уже на дальние витрины, оживленно облепило лаченые ножки и поползло к ящикам…

Мари, кашляя, давясь дымом, упала на колени посреди зала, и Влад, подхватив ее, поволок к выходу. Ему не удалось сразу открыть засов. Одной рукой это сделать было нелегко, и Влад уже обреченно подумал, что у него не хватит сил, что им суждено задохнуться в дыму или сгореть заживо, но последним отчаянным движением он отбил металлический запор, ударом ноги распахнул дверь и выбежал вместе с Мари из горящего здания.