Второе восстание Спартака - Андрей Константинов Страница 9

– Твою морду я запомнил. Встречу еще раз в этом районе –убью. Усвоил? Э-э, земеля... По глазенкам вижу, что не усвоил. Выходит, недошла пока моя наука до печенок...

И Спартак, отпустив пальто, всадил гопстопнику резкийполукрюк точнехонько в солнечное сплетение. Тот беззвучно задвигал ртом, нувылитая рыба, и, вытаращив глаза, осел на асфальт.

Как те же финны. По окончании боя, если поле боя оставалосьза ними, они подползали и добивали раненых красноармейцев не по врожденнойзлобности национального характера, а по хуторской привычке любое дело доводитьдо конца.

Спартак тоже не испытывал к этому приблатненному типу низлобы, ни иных каких чувств, и праздник возвращения тот не испортил, потому чтопраздника, собственно, и не было. Просто дела надо доделывать. Добить удальца –это чересчур, перебор выйдет, а проучить так, чтобы забыл сюда дорогу навсегда,следовало всенепременно.

Спартак раскрытыми ладонями врезал гопстопнику по ушам,заставив заскулить...

– Так, все, цинк [11] ! Ша, босота!Ну-ка по углам! – раздался под аркой уже другой – знакомый – голос.

– Он же дурной, Марс! У него котелок набок! – жалобнопропыхтел гопстопник снизу, вывернув голову и глядя на приближающегося Марселяво франтоватом пальто и пышной бобровой шапке. А затем неудачливыйгорлохват, не дожидаясь дальнейшего развития событий, проворно подхватил сасфальта упавшую ушанку и бросился наутек в сторону улицы.

– Извини, Спартачок, – якобы виновато развел руки встороны Марсель. – Шутка. Мы с корешем увидели, как ты сошел с рогатого, ирешили проверить, насколько сильны бойцы в Красной...

Марселя скрючило в три погибели от короткого, почти беззамаха, бокового в печень.

– Хороший удар, соседушка, – прошипел сквозь зубыМарсель, безуспешно пытаясь разогнуться. – Смачный. Рука быстрая, ой,йо-о... Прежде ты так не умел. Научишь?

– Научу. Прямо сейчас, – пообещал Спартак, вновьзакидывая вещмешок за плечи. – Записываешься добровольцем в Красную Армиюи делаешь, что прикажут...

– Все, я догнал, можешь не продолжать. А теперь ты прими отменя один маленький совет. – Марсель все еще не мог выпрямиться. Стоял,согнувшись, опираясь рукой о стену, переминался с ноги на ногу. – Послетого как вдарил, сразу отступай на пару шагов. А то я бы тебе запросто засадилпику в икру или в колено. Или кулаком по бейцалам... – Он наконецотдышался. – Ну, двинулись, что ли?

Они неторопливо вошли в заснеженный двор. Марсель,невысокий, широкоплечий, стриженный под «полубокс», с нагловатым огоньком всерых маленьких глазках, пер ровно и уверенно, вразвалочку. Издалека видно, ктотаков. Жизненная цель соседа Спартака по коммуналке определилась еще в юности,и к ней Марсель стремился семимильными шагами.

Мела поземка, и было противно. Триумфального возвращения неполучилось, равно как и не было напрочь никакого новогоднего настроения.Сволочь все-таки этот Марсель.

– А ты, я смотрю, арсенал подлых приемчиков тожепополняешь, – мрачно усмехнулся Спартак.

– Ну так время-то идет, – Марсель поправил съехавшую налоб шапку. – А насчет подлых – это ты зря. На войне тоже небось не думал,благородно – не благородно выйдет, а мочил, чтоб самого не замочили. Ты же сФинской причапал?

– Откуда знаешь? – Спартак снова достал пачку «Пушки».

– Два и два сложил. На, угостись, – Марсель на ходуслазил в карман пальто, достал и открыл золоченый портсигар. –«Герцеговина Флор». Такие курит сам отец народов.

– А мне свои нравятся, – сказал Спартак. – Кстати,тоже могу угостить. Не хочешь? Ну как хочешь. Тогда давай, шутник, выкладывай,что у нас во дворе нового?

– Нового хватает. Тебе вкратце или подробно?

– А как пожелаешь.

– А тебе с чего начинать – с общей политической ситуации илис какого-нибудь конкретного лица? – И добавил вроде бы бесстрастно: –Например, с Наташки Долининой.

Бесстрастный тон Спартаку категорически не понравился. Оностановился.

– А что у нас с Наташкой Долининой? – спросил оннастороженно.

Марсель знал, как и весь двор, что у Спартака и Наташки изчетвертого подъезда была любовь с седьмого класса. Юношески-романтическая,взаимная, трепетная и чистая. Продолжавшаяся вплоть до ухода Котляревского нафинский фронт. А уж как убивалась Долинина во время проводов – о том до сих порвспоминали.

Марсель чиркнул спичкой, протянул огонек Спартаку и, неглядя на приятеля, ответил кратко:

– Замуж вышла.