Капкан для Бешеной - Александр Бушков Страница 9

Голову можно прозакладывать, их с Воловиковым «срисовали сфаса» в три секунды. За охрану здесь отвечал народ весьма серьезный, и добраяполовина этого народа в недавнем прошлом отягощала плечи разномастнымипогонами. Но никто, понятное дело, не дергался, не препятствовал, даже неподавал виду, что засекли. Один только, широкий, как шкаф, дернулся былопреградить дорогу самой обыкновенной «Волге», дерзнувшей пристроиться рядом стабунком иномарок, но напарник что-то моментально шепнул излишне резкому, и тотстоль же мгновенно увял.

– Хватит, – сказал Воловиков шоферу. – Здесьостанови.

С пригорочка кладбище Кагалык открывалось, как на ладони:справа – скромненький район, советских времен, где самым роскошным сооружениембыл зеленый железный крест, старообрядческий, украшенный финтифлюшками измастерски гнутого прутка. Левее располагался «новострой» – от простенькихмраморных плит до вычурных сооружений, среди коих особенно выделялась довольноточная копия Тадж-Махала из розового камня, высотой метра в три. Мавзолей этотимел сомнительную честь возвышаться над бренным прахом Чимбри Шэркано, правойруки цыганского барона Басалая. Бедолага Чимбря в прошлом году скончался отестественной для наркоторговца хвори – передозировки свинца, неожиданно игромогласно введенного в организм из трех стволов. Стволы нашли, конечно,валялись тут же, а вот те, кто их бросил, растворились в воздухе. В последниегоды у российского воздуха, к удивлению мировой научной общественности,обнаружилось неизвестное корифеям физики свойство: иные человеческие организмыв нем растворялись мгновенно и бесповоротно…

Цыганский барон собственной персоной только что прошел мимов окружении свиты, и взглядом не удостоив машину, где сидели Даша сВоловиковым. Басалай определенно был погружен в непритворную печаль – какподавляющее большинство тех, кто проходил в ворота. Какие люди шагали, скорбнопотупя взор, бог ты мой, какие люди! Те, кто и был властью в Шантарске, те, ктовсе и решал. Хозяева. Особы, приближенные к хозяевам. Шестерки такого уровня,что их и шестерками-то назвать язык не поворачивался, ибо все в миреотносительно. У ограды кладбища стояли и единственный в Шантарске «роллс-ройс»с поэтическим названием «Серебряная тень», и единственная в Шантарске«ламборгини», и оба «бентли», и все четыре «феррари», «мерседесов» – что грязи.Супердорогих шуб – стада неисчислимые. Сливок общества – море разливанное.

Вот только повод для тусовки был самый что ни на естьпечальный. И дававший тем, кто порой тратил время на самоанализ, прекрасныйслучай вспомнить, что самая талантливая на Земле книга – книга Экклезиаста…

Этот мир совершенно неожиданно и без всякого со своейстороны желания покинул господин Гордеев, Фрол Степанович, более известный какФрол и Степаныч, овеянный, как уж водится, жутковатой славой «черныйгубернатор» Шантарска. Владелец заводов, газет, пароходов, крестный отец,превеликого ума человек, везунчик. Ум и везение перехлестнулись с зарядом,эквивалентным граммам шестистам тротила, сработавшим под днищем «вольво»,скорее всего, от радиосигнала, поданного теми, кто находился поблизости идержал машину в прямой видимости, – очень уж чистый был взрыв, случившийсяна пустынной окраинной дороге, так что не пострадало ни одно постороннее живоесущество. Экологически чистый взрыв, можно сказать. Четверо в «вольво» погиблимгновенно, ту жуткую обгорелую куклу, что осталась от Фрола, смог опознать одиниз лучших в Шантарске дантистов благодаря собственноручно поставленномузолотому мостику, а остальных не опознали вообще, так что приходилось верить наслово приближенным покойного, уверявшим, что в машину с боссом сели именно этитрое. Кусок железа от вольвовского кузова, словно осколок великанского снаряда,разнес лобовое стекло мчавшейся следом машины с охраной, начисто снес голову«волкодаву» рядом с шофером и насмерть поразил второго, на заднем сиденье, такчто в заголовке уголовного дела об убийстве значилось шесть фамилий. И можнобыло биться об заклад на какие угодно суммы, что дело уйдет в архивнераскрытым. Все в уголовке это прекрасно понимали – нахлебались прецедентовдосыта, тут не обязательно быть Мегрэ…

Но главное, головная боль была порождена не поганенькимчувством профессионального бессилия, а кое-чем иным. Мгновенно образовавшимсявакуумом. Есть нечто общее меж президентским креслом и капитанским мостикомпиратского корабля – и злат трон, и каюта предводителя пиратов недолго остаютсяпустыми. Тут же, как из-под земли, вырастает толпа желающих согреть седалищемзахолодевшее сиденье, а методы, честно говоря, в обоих случаях крайне схожи.Честное слово. Особо циничные субъекты имеют нахальство утверждать даже, чтополосующие друг друга абордажными тесаками пираты объективно причинят меньшевреда, чем поцапавшийся с родным парламентом президент или король.