День луны - Чингиз Абдуллаев Страница 89

Из испанского самолета уже выгоняли пассажиров. Изроссийского спустились все трое летчиков. И после этого Константин с Эдикомначали бросать сверху ящики. Абуладзе подошел к Комарову.

— Они хотят улететь на испанском самолете, — тихопояснил он, — нельзя им разрешить улететь просто так.

— Сколько человек у них в том самолете?

— Пять или шесть, — ответил Абуладзе.

— И у нас столько же, — подвел итогиКомаров. — Вы стрелять умеете?

— Умею. Но особенно не рассчитывайте.

Я стрелял давно, лет тридцать назад. Обо мне не думайте.Главное — спасти деньги.

— Ясно. Придумаем что-нибудь другое. — Комаровшагнул к своим товарищам, быстро объясняя им ситуацию.

Абуладзе наблюдал за разгрузкой денег и драгоценностей свидимым чувством сожаления. Но ничем не выдавал своего отношения.

Переда громко подгонял своих земляков.

— Быстрее, быстрее! — кричал он на пассажиров, струдом волочивших тяжелые ящики.

Увидев российских летчиков, Переда разозлился:

— А вы что стоите? Приглашения особого ждете? Помогайтедругим.

Комаров посмотрел на Симакова, и они вместе шагнули кпассажирам. Абуладзе подошел к Майскому.

— Вы уже приземлились, — угрюмо сказал он. —Где третья капсула?

— Что? — удивился Майский. — У нас ее нет.Она в Москве.

— Где капсула? — снова спросил Абуладзе.

— Иди ты к черту, полковник! — махнул на негорукой Майский. — Говорят тебе, она не у меня.

— Мне нужна третья капсула, — упрямо сказалАбуладзе, — только на этих основаниях вам разрешили вылететь из Москвы.

— Она у нашего друга, — разозлился Майский. —Когда он переедет на Запад, вы получите третью капсулу.

— У какого друга?

— У нашего, — разозлился Майский. — Уходиотсюда, полковник. Не зли меня.

Ящики продолжали грузить. В испанском самолете осталисьХулио и его девушка, принимавшие грузы. Вот наконец понесли один из последнихящиков с деньгами. Вдруг раздался дикий крик, и Хулио упал из самолета, словноего кто-то выбросил. А потом раздался крик девушки. Все замерли, не веря своимглазам.

Комаров и Симаков, забравшиеся в самолет во время переноскигрузов, выбросили Хулио вниз, закрыв люк. Очевидно, досталось и его девушке.

— Что там происходит? — испуганно закричал Переда.

Самолет вдруг развернулся и как-то мягко покатился вперед.

— Стой! — закричал Майский, не веря своимглазам. — Стой, сукин сын!

Самолет продолжал катиться, набирая скорость. Испанскиепассажиры, стоявшие вокруг, в ужасе разбегались. Майский и Переда пока нестреляли, еще не осознавая, что именно происходит. Самолет вдруг заревел, иМайский понял, что сейчас он навсегда потеряет все свои деньги.

— Стой! — закричал он, поднимая автомат.

Самолет вильнул хвостом и, уже не обращая внимания надлинную автоматную очередь Майского, быстро рванулся вверх. Через минуту он былв воздухе, покачивая крыльями.

Переда ошеломленно смотрел по сторонам.

— Кто? — кричал он как бешеный. — Кто сидел вэтом самолете? Я же убрал обоих испанских пилотов.

— Это русские, — показал на самолет пальцемАльберто, — это русские летчики. Они украли наши деньги и наш самолет.

— Стой! — закричали все в один голос, словно несознавая, что происходит. Седой стоял молча, с презрением наблюдая засуетившимися напарниками. Абуладзе осторожно подошел к лежавшему на землеХулио. При падении тот выронил свой пистолет. Абуладзе хотел наклониться, чтобыего поднять, но вдруг увидел взгляд Савельева, третьего летчика, оставшегося наземле. Именно он и обеспечил побег своим товарищам, отвлекая внимание Хулио иего спутницы своими расспросами на ломаном испанском. Абуладзе отошел, закрываясобой этот холм с лежавшим на нем пистолетом, который быстро подобрал Савельев.Через мгновение после этого к полковнику подскочил Майский. На него страшнобыло смотреть. Волосы стояли дыбом, он словно помешался.

— Верни их! — кричал он, хватая Абуладзе зарубашку. — Верни их, слышишь, верни!

Иначе мы прямо сейчас взорвем третью капсулу. Я позвоню посвоему сотовому телефону, и мы взорвем капсулу.

— Как мне их вернуть? — спросил Абуладзе, несознавая того, что улыбается. — Как мне их вернуть, если они уже улетели?У вас есть рация, чтобы я мог с ними связаться?

— Твою мать! — закричал Майский и, вытащивпистолет, прицелился полковнику в сердце.

Абуладзе понял, что это последнее мгновение в его жизни.Прозвучал выстрел. Майский оглянулся и вдруг боком упал. Слева от него стоялСедой с пистолетом в руках. Мгновение.

Всего лишь один взгляд.

— А-а-а! — закричал Переда, выхватывая автомат уАльберто.

Он дал длинную очередь в сторону Седого.

Но за секунду до этого на его крик отреагировала Карина. Онабросилась между автоматом Переды и единственным человеком, который дал ейпочувствовать себя женщиной. И сразу умерла, отлетев прямо на Седого. Но умерлас улыбкой на устах. Ибо нет лучше смерти, чем умирать, защищая любимогочеловека. Раздалось несколько выстрелов с другой стороны.

Переда рухнул как подкошенный. Это прямо ему в голову попалСавельев. А потом начался кошмар. Абуладзе помнил, что он достал пистолетМайского и даже несколько раз выстрелил. Он даже успел заметить, как упал отего выстрела Бык Бармин, заоравший перед смертью какое-то русское проклятие. Ноон все время видел мелькающее между деревьев гибкое тело Седого и коренастого,чуть прихрамывающего Савельева. А потом наступила тишина…

Вокруг стали собираться напуганные пассажиры. Один изнесчастных был убит, а несколько человек получили ранения. Но зато на землележали убитыми Альберто, так и не понявший, почему эти русские передрались другс другом, минер Эдик, про которого никто так и не узнал, кем он был вдействительности — минером или сапером. У российского самолета лежал,свернувшись калачиком. Костя. Пуля попала ему прямо в живот, и он умиралмедленно, ненавидя весь мир. Распахнув большие глаза, рядом лежал убитыйВсеволд. На поляне сидел Седой, державший на руках Карину. Она по-прежнемуулыбалась. Улыбалась после смерти. Чуть в стороне сидел Савельев. Он был дваждыранен и теперь истекал кровью. Рядом с ним сидел Виктор. Он был без оружия ипочему-то все время дрожал. А над ним стоял второй пилот испанского самолета спистолетом в руках и что-то ему выговаривал.

Абуладзе подошел к Седому. Тот по-прежнему смотрел на убитуюженщину. Полковник подошел ближе. Глаза ее не были закрыты, и казалось, онаулыбается Седому.