Убойный калибр - Сергей Самаров Страница 8

– Эмир, мне бы домой хотя бы на ночь наведаться. На ночном прицеле оба аккумулятора на нуле. Значит, ночной прицел вообще не пригоден к использованию. Зарядить нужно. И маму навестить. Как там она?..

Эмир ремонтировал маленькую дизельную электростанцию, которой пользовались в основном для подзарядки аккумуляторов телефонных трубок. Что-то в станции «полетело», и не было возможности зарядить не только трубки, но и аккумуляторы ночного прицела «винтореза» – основной и запасной, который, как считал Снайпер, всегда должен быть наготове, поскольку ночной прицел «ест» много энергии.

– Если бы было плохо, тебе позвонили бы, – успокоил Бахтияров Снайпера. Эмир говорил, как обычно, тихо и вдумчиво, не произнося лишних слов. – Но аккумуляторы подзарядить нужно, согласен. Винтовку с собой не берешь?

– Зачем она мне дома? Соседских кур я даже в детстве не стрелял. Винтовка почищена и смазана, пусть на месте лежит. Да и увидит кто с винтовкой, могут «настучать». А пистолет под одеждой не заметен. И гранаты на поясе тоже.

– Хорошо. Когда пойдешь?

– Лучше бы сейчас, чтобы к утру вернуться.

– Договорились. Иди. Про осторожность не забывай. Если что, звони. Мой телефон пока работает. Хотя аккумуляторы уже на издыхании.

Эмир Абдулмалик Бахтияров погладил испачканной в масле рукой дизельную станцию по кожуху, словно ласково уговаривал ее поиметь совесть и заработать. Но механизм, похоже, требовал вмешательства умелого механика или электрика, а не бывшего музыканта, ставшего полевым командиром. Но механика и электрика в джамаате не было, и эмиру приходилось обходиться своими силами. О дизелях он знал мало, да и то только об автомобильных, поскольку имел когда-то автомобиль с дизельным двигателем. Этих его знаний откровенно не хватало, чтобы починить то, что было необходимо.

– Забывать про осторожность я не умею, эмир.

Ответ прозвучал как упрек.

И Бахтияров безоговорочно признал свою неправоту. Снайпер в самом деле никогда не забывал про осторожность и не считался в джамаате приверженцем даже обоснованного риска. А без этого риска ни одной стоящей операции не бывает.

Снайпер вышел, благодарный эмиру Абдулмалику за разрешение отлучиться. Эмир хорошо знал, что у Снайпера тяжело болеет мать, и потому отпускал его домой чаще, чем других. И только потому, что сам Снайпер передал Абдулмалику просьбу матери. Ни разу ее в глаза не видевший, Бахтияров принял участие и согласился.

Дежурный наблюдатель сидел у выхода из их темной отрядной «норы». Наружу был выставлен перископ, позволяющий просматривать вход в ущелье. При необходимости перископ легко убирался под камень, и место, где он поднимался, оставалось по-прежнему неотличимым от любого другого места, точно так же, как и вход в саму нору.

– Открывай, – потребовал Снайпер.

Дежурный готов был слушаться Снайпера так же, как слушался самого эмира Абдулмалика. Так тот себя поставил в джамаате, хотя по возрасту был моложе всех других. Но авторитет не всегда зависит от возраста. Этот авторитет особенно поднялся, когда Снайпер, даже не спросив согласия эмира Бахтиярова, сам расстрелял двух новых бойцов джамаата. Парни приехали из Центральной России, хотя по национальности были дагестанцами. Уголовники, имевшие по нескольку «ходок». Они привыкли, что в России, где полиция такая же коррумпированная, как и дома, чувствовать себя свободно и безнаказанно, надеялись на такую же свободу и безнаказанность и в своей республике. И во время первой же операции решили ограбить дом сельского бизнесмена. Эмира рядом не было. Он руководил другой группой. Тогда Снайпер сам застрелил их. Никто Снайпера не осудил. А эмир Абдулмалик только похвалил, когда услышал, по какой причине прозвучали два этих выстрела. И сказал, что сам бы приказал поступить с грабителями так же, как поступил Снайпер.

– Если мы свой же народ будем грабить, за кого тогда мы воюем? За себя, любимых? Кому это надо? И чем тогда мы лучше воров и бандитов? И кто нас тогда поддерживать будет? Кто подарит нам своего барана, кто хлеба испечет?

Больше уголовников к себе в джамаат эмир не брал. А по слухам, пришедшим в джамаат, в селе, где был убит глава местной администрации вместе с участковым полицейским и где Снайпер не позволил уголовникам ограбить бизнесмена, стали очень уважать эмира Бахтиярова. Значит, там, при необходимости, уже можно ожидать поддержки.

– Ты домой? – только спросил дежурный, взявшись за рычаг, которым наполовину отваливался входной пустотелый камень-валун.

Пойти на задание без своей винтовки Снайпер не мог, и потому вопрос был вполне уместным. Абдулмалик часто отпускал своих бойцов в короткие отпуска. Считал, что свой дом и свои семьи следует любить и нельзя оставлять надолго. Именно потому он никогда и не покидал пределы своего района – заботился о своих бойцах. Хотя у самого Бахтиярова семья жила в Ростове-на-Дону и он ее не навещал уже несколько лет. О себе он заботиться забывал.

– Домой. До утра. Маму навестить нужно.

– Здоровья ей.

Оказывается, в джамаате уже все знали, что у Снайпера тяжело болеет мать.

Камень отвалился. Снайпер выбрался на четвереньках, потому что иначе выбраться из отрядной «норы» из этого выхода было невозможно. Впрочем, как и забраться внутрь. Делалось это умышленно в целях безопасности. Правда, нора имела еще два выхода, где можно было выбраться, не пачкая штаны на коленях. Но оба они вели не на дно ущелья, а на склоны хребта. Подойти к этим выходам со стороны было невозможно – слишком крутым был подъем. А вот сразу за каждым из выходов была оборудована площадка с бруствером, сложенным из камней и скрепленных цементным раствором. С этих площадок было легко расстреливать тех посторонних, предположительно ментов или еще каких-то силовиков, кто попытается войти в «нору» через нижний вход. Правда, и самим бойцам джамаата добираться к верхним выходам было сложно. Требовалось ползти, переходя от щели к щели, и постепенно взбираться на нужную высоту. Уж тут-то не испачкать штаны на коленях было невозможно.