Предательская западня - Валерий Рощин Страница 8

Он невольно улыбнулся – любые мысли о прошлом неизбежно оживляли образы жены и дочери. Но волны светлых воспоминаний о семье с той же неизбежностью разбивались о черные рифы событий последнего года. В этот год Анна неожиданно охладела к мужу, не раз затевала разговоры о разводе…

Бельский вздохнул и открыл глаза. За бортом "вертушки" под молотившими воздух лопастями проплывали знакомые и уже порядком надоевшие пейзажи: глубокие ущелья с зеркалами извилистых и быстрых рек. Или угловатые холмы, то покрытые густой зеленью, то отливавшие серо-коричневыми красками горной породы. Изредка на склонах или возле рек мелькали небольшие селения, и одного короткого взгляда хватало, чтобы безошибочно определить: теплится в ауле жизнь или последних стариков давно схоронили по соседству – на таком же забытом всеми кладбище…

"Да, подустал я от всей этой нервотрепки, – поморщился Стас, скользя взглядом по горным вершинам, – надо бы использовать причитающиеся мне долги по отпуску. Сколько там уж набежало? Наверное, месяцев шесть – не меньше. Забрать своих любимых девчонок и махнуть в какой-нибудь приморский курортный городок! И чтобы стройные пальмы тянулись к безоблачному синему небу. И чтоб просторный номер уютной гостиницы непременно выходил окнами на безбрежное бирюзовое море… Вот там и попытаться вернуть все, что утрачено!"

Однако согревавшие душу радужные мечты, суждено было забыть столь же скоро, сколь быстро они завладели его сознанием – сквозь изрядный шум двигателей, редуктора и винтов послышался странный дробный звук. Вертолет тут же сильно качнуло в сторону, накренило… Спокойная обстановка в транспортном отсеке моментально сменилась беспокойными возгласами и возней.

Через секунду частый стук по фюзеляжу повторился; "вертушка" еще сильнее накренилась вправо и начала задрать нос. Дверца пилотской кабины резко распахнулась, в грузовую кабину ввалился бортовой техник – поджарый, седоволосый капитан лет сорока. Одной рукой он пытался зацепиться за дверцу и удержать равновесие, другой зажимал кровоточащую рану на голове. Все лицо бортача было залито кровью…

* * *

– Мужики!… Нас обстреляли… – прохрипел капитан, – командир тяжело ранен и нас с праваком зацепило.

Бельский в два прыжка оказался рядом.

– Посторонись, – отодвинул он его от проема и заглянул внутрь пилотской кабины.

Командир – круглолицый майор со съехавшей с головы гарнитурой, неуклюже завалился влево и упирался плечом в слегка сдвинутый назад блистер. Правый летчик кривился от боли и обеими руками старался удержать ручку управления.

– Посадить сможешь? – наклонившись к нему, крикнул Бельский.

Молодой парень не ответил. По всему было видно, что он еле держался: помутневший взгляд, бледное лицо, трясущиеся и такие же обескровленные губы.

"Восьмерка" меж тем выписывала замысловатую дугу над глубоким ущельем, слева мелькали скалы, внизу проплывал сплошной лес…

– А ты умеешь управлять? – обернулся Станислав к технику.

Тот отрицательно мотнул седыми вихрами:

– В горизонте за ручку держался, а посадить… тем более, здесь – в горах… Нет, мужики, не смогу – токо вас всех угроблю.

– Товарищ подполковник! – вдруг схватил его за руку сидевший рядом с пилотской кабиной оператор, – я летал во втором Московском аэроклубе – в Подольске. Почти три года летал! Правда, на маленьких вертолетах – на "двойках"…

– Давай, дружище – выручай! – крикнул Бельский, – другого выхода один черт не вижу.

Вместе они быстро освободили командирское кресло – вынесли мертвого пилота в грузовую кабину, и скоро парень в джинсовом костюме уже опробовал непривычное управление.

Хорошенько осмотрев местность, спецназовец указал рукой на юг:

– Туда. До заставы минут пять лету осталось.

– Не получится у нас до заставы, – вернулся в кабину бортач и, ткнув пальцем в приборную панель, проворчал: – Вона и лампочки мигают как на новогодней ёлке…

– Неисправность?

– Кабы простая неисправность – долетели бы. Гидросистема, кажись, перебита. Давай, паря, подбирай площадку и аккуратненько мостись к земле. И минуты в воздухе не протянем…