Час крысы - Михаил Зайцев Страница 8

День Павел отлеживался. На ночь Крыса взял его в свою камеру. Кроме китайца и русского, в камере больше никто не ночевал, топчаны-нары пустовали, хотя в большинстве других камер зэкам приходилось спать на полу вповалку, как говорится, — и в тесноте, и в обиде.

На второй день Павел рассказал Крысе историю своего знакомства с боевой системой саваж. Китаец слушал внимательно, переспрашивал часто, просил русского показывать атакующие движения старофранцузских бродяг, пробовал повторять их, и, наконец, у Крысы все получилось. То есть — у него сразу получился идеально правильный наскок, но Мастер на то и Мастер, чтобы добиваться не просто идеальной, а мастерской правильности.

У Мастера получился наскок гораздо более сильный, быстрый и резкий, чем у того человека, который показывал Павлу это движение, и китаец наконец-то улыбнулся удовлетворенно. Улыбнулся как ребенок, получивший желанный подарок. Оживился, разговорился. Сказал, что особому статусу в островной африканской тюрьме всецело обязан искусству циньна. За что его упекли в тюрьму, Крыса не сказал, а Павел благоразумно не спросил. Всякий русский сызмальства знает — вопрос «за что» не подлежит обсуждению на тюремных нарах. Китаец красочно описал, как появился впервые в тюремном дворе и, подобно Павлу, ответил насилием на агрессию. Изувечил по меньшей мере дюжину блатных. Многие из изувеченных вскоре скончались, их выбросили на корм рыбам. К трупам охрана здесь относится как к параше, как к неизбежным отходам бытия, и за кровавые разборки здешних зэков не наказывают, скорее наоборот — охранников на втором ярусе-галерее развлекают зрелища разборок.

В истории наказаний имел место прецедент, когда в гуманном СССР построили спецзону для опущенных. И, оказавшись на той зоне, бывшие низы тюремной иерархии сразу же выстроили полное подобие той самой иерархической пирамиды, от которой их должна была спасать спецзона. Также и здесь — дюжину авторитетов Крыса поломал, обороняясь, и авторитетные места тут же заняли блатные мастью пожиже прежних. Блатные нувориши предпочли стерпеть присутствие желтого костолома, мстить ему не стали. Таким образом Крыса сделал первый шажок к особому статусу.

Второй семимильный шаг он сделал после того, как рядовые охранники поведали высоким чинам администрации о появлении в тюремной иерархии экзотического бойца-костолома, на которого, к немалому расстройству скучающих вертухаев, более никто не решается наезжать. Высокие чины коротали время на острове, в том числе и за просмотром фильмов по видео. А после успеха в середине 80-х кинофильма «Кровавый спорт» на видео и киноэкранах в ту пору вовсю эксплуатировалась тема смертельных боев на продажном ринге. И нет ничего оригинального в том, что тюремные администраторы решили организовать забаву, подобную киношной.

Поначалу спарринг-партнеров для китайца выбирали из вновь прибывавших арестантов. Отобранного «счастливчика» вели, минуя тюремный двор, в административный дворик, куда приводили и китайца. «Счастливчику» обещали послабление режима, если он убьет китайца, а некоторым легковерам так вообще сулили свободу. Крысе ничего не обещали и не сулили. Мудрый китаец калечил «счастливчиков» не сразу, устраивал шоу, но побеждал всегда, и вскоре на спарринг-партнеров Крысы перестали делать ставки даже самые глупые зрители. И тогда устроители боев стали рекрутировать соперников для искусного китайца из числа крутых отморозков в портовых притонах, которым не только сулили деньги, но и выдавали аванс. Заработал вполне серьезный тотализатор. Китаец сменил тактику — отборных бойцов убивал максимально быстро, в считанные секунды. Поглазеть на побоище, сделать ставки — на количество секунд, которое продержится соперник узкоглазого, — приплывали на остров представители местного бизнеса и политической элиты. А умный китаец выторговывал доппаек для себя и дополнительную хавку для зэков-авторитетов в качестве гонорара за выигранные бои.

— Я существую здесь настолько нормально, насколько это возможно здесь, — сказал Крыса и добавил: — Пока. — Китаец прикрыл глаза и помолчал. И еще добавил: — Пока у них еще остается надежда, что однажды найдется тот, кто меня одолеет, — он открыл щелочки глаз, внимательно поглядел на Павла. — Понимаешь?

Русский кивнул в ответ. Их общение, как и в первый раз, происходило в тени, которой чурались чернокожие заключенные. Только на сей раз циновка русского была тоже сложена вчетверо, так, чтобы на ней было удобно сидеть.