Севастополь в огне. Корабль и крест - Юрий Суходольский Страница 8
Севастополь в огне. Корабль и крест - Юрий Суходольский читать онлайн бесплатно
Едва Чиж и Вернигора вышли, в горницу снова вошла Ольга с постелью для гостя на руках.
Чиж и Кравченко уже рысями шли впереди, когда последним в ворота проехал Вернигора.
На ходу он бросил Якову, который провожал гостей, стоя у столба:
– Завтра на вынос-то войсковой будете?
– Хотели быть, – ответил Яков.
Вернигора пустил лошадь в галоп, догоняя Чижа и Кравченко.
К Якову подошел отец и сказал:
– Отъедут наши, скачи на пикет, вели им, пусть залоги сделают, если что, переймут его абреков.
Биля пошел к дому, а сын выждал с минуту и побежал седлать коня.
Пластуны ехали в густом тумане совершенно молча. Кравченко вдруг подал коня в сторону.
– Далеко ли? – спросил его Чиж.
– Вы езжайте, станичники, а мне дело есть, – ответил тот и скрылся в тумане.
Ольга еще раз прошла рукой по постели, приготовленной для Али, и вышла из комнаты. Биля и Али теперь вдвоем сидели за опустевшим столом.
За окнами простучали копыта. Это Яков выскочил за ворота и погнал коня к плавням.
Али посмотрел в глаза Били и повторил:
– Я пришел с миром.
– С миром вы к нам редко ходите, – сказал хозяин хаты, так же прямо глядя в глаза гостю.
– Эту вражду не мы начали, и не нам ее заканчивать. Но нет крепче дружбы, чем та, которая связывает бывших врагов, проверивших друг друга в бою, – заявил Али.
Биля поднялся на ноги, взглянул на гостя и произнес:
– Спокойной ночи.
– Еще скажу. Сын твой – украшение рода. Счастлив отец, воспитавший такого удальца!
– Спасибо на добром слове, – сказал Биля, вышел из комнаты, прошагал через просторные сени и оказался в небольшой горнице.
Там он перекрестился и лег в постель рядом с женой.
Ольга оперлась на локоть, склонила встревоженное лицо к мужу.
– Гришенька, сердце у меня не на месте! Что ты его пустил, проклятого? Глаза у него, как угли!
– Оля, я так думаю, он кунаком моим стать хочет, для того и приехал. Спи. Черкес не нарушит закона гостеприимства.
Иса прислушался в очередной раз. На хуторе погасли огни. Там было тихо.
Рядом с Исой вглядывался в ночь молодой высокий черкес. Плечи его не отличались особой шириной, но весь он был словно выкован из стали, сила читалась в каждом его движении. Этот парень легко гнул в ладони подкову и укладывал в борьбе первых богатырей, которые нависали над ним, как скала над горной рекой.
– Может быть, надо напасть сейчас? – спросил он.
– Нет, он не дал сигнала, – ответил Иса и стал разворачивать коня в сторону гор, темневших у него за спиной.
3
Черноморское побережье Кавказа
«Таиф» стоял кормой к берегу, до которого было не меньше морской мили. Над морем клочьями проплывал утренний туман. На берегу среди деревьев был виден большой деревянный щит, выкрашенный красной краской. На корме «Таифа» стояла установка для запуска конгривовых ракет, названных по имени своего изобретателя – английского генерала Уильяма Конгрива. Они нацелились в небо с деревянного треугольника и внешне мало отличались от тех, которые были приняты на вооружение в европейских армиях еще в начале девятнадцатого века, разве что были на вид чуть больше. Вместо длинных прутов, которые служили в полете стабилизаторами, в их корпуса врезались небольшие плавники.
Ньюкомб в кожаном фартуке и белоснежной рубахе крутил ручку угломера. Под штрипками его военных брюк горели сапоги, начищенные до блеска.
Здесь же под мокрой парусиной лежали еще несколько ракет. Около них топтались двое матросов.
В сопла ракет, которые теперь смотрели в сторону красного щита, установленного на берегу, уходили медные провода в каучуковой оплетке. Они соединялись с гальванической батарей, белевшей на палубе своими фарфоровыми боками.
Ньюкомб оторвался от угломера, подошел к ней и взялся за медную рукоятку замыкателя.
Слейтер, капитан, боцман с мостика внимательно наблюдали за происходящим.
Ньюкомб посмотрел в их сторону, Слейтер кивнул головой, и Ньюкомб пронзительно крикнул:
– Внимание! Огонь!
Он повернул замыкатель, и ракеты одна за одной сорвались с полозьев. Первая из них, прочертив над морем красную полосу, ударила точно в центр щита и разнесла его в щепки. Две остальные разметали камни и повалили деревья, к которым он был прикреплен. Остатки всего этого теперь горели. В утреннее небо поднимался черный дым, а гул от разрывов ракет еще долго перекатывался в горах над морем.
Солнце показалось над горизонтом. Его лучи высветили на морской глади опаловые, голубые, темно-синие и перламутровые полосы.
Ньюкомб взошел на капитанский мостик, вытер пороховую гарь с лица.
– Впечатляет, мистер Ньюкомб, очень даже! – сказал ему Слейтер. – Вы добились серьезных результатов!
– Серьезных! Да это прорыв! Теперь надо убедить тупиц из военного ведомства в том, что речь идет о настоящей революции! Конгрив сжег Бордо и Копенгаген ещё почти полвека назад. Но с тех пор мы не продвинулись ни на шаг! Теперь же я предлагаю нечто совершенно другое. Если угодно, это революция в военном деле! Видите ли, я говорил вам, что использую для стабилизации полета истекающие газы, заставляю их проходить через ряд спиральных канальцев, расположенных у основания стального корпуса ракеты. Это заставляет ее вращаться, придает ей устойчивость наподобие винтовочной пули. Теперь я могу…
– Дорогой Ньюкомб, избавьте меня от этих подробностей! Каждый должен заниматься своим делом! – Я финансист. Вы просите у меня денег, а между тем риск тут огромный.
– Никакого! Тем более что я и сам скоро буду богаче любого раджи!
– Мистер Ньюкомб, мне кажется, что вы излишне надеетесь на старинные манускрипты. Я, конечно, могу вам ссудить кое-что, но на особых условиях.
– Черт с вами! Меня не интересуют условия, Слейтер. Проценты сейчас не имеют для меня никакого значения.
Казачья станица, кубанское предгорье Кавказа.
Биля задавал корм лошадям, когда до его уха донесся легкий храп. Кто-то безмятежно спал на сеновале. Есаул поднялся по небольшой лестнице и увидел, что на бурке широко разметался Кравченко. Вокруг него был разложен целый арсенал – винтовка, кинжал, шашка и два пистолета.
Биля потянулся вперед и слегка потряс Кравченко за ногу.
– Коля!
Тот проснулся и мгновенно поднялся на бурке.
– Пойдем чай пить, упрямый черт!
– Это мы можем, – спокойно ответил тот.
Али, Кравченко и Биля степенно пили чай. Небольшой посеребренный самовар посвистывал на столе, около него сидела Ольга. Ее тяжелая коса была обернута вокруг головы. Под платком читалась вся тяжесть густых, черных, как смоль, волос.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments