Золотая акула - Андрей Молчанов Страница 73

Чернобородый, тронув моего нетерпеливого братца за плечо, указал ему на личину запора в ящике, а после ткнул пальцем в сторону выхода.

Мы, выразив бодрым похрюкиванием в загубники свое полнейшее согласие с приказом, подхватили сундук, чья буксировка в узком коридорном проходе оказалась задачей весьма многотрудной и каверзной.

Замешкавшись у перископной стойки, я снова обратил взор на странные боеприпасы и два пустых ящика – идентичных тем, что в данный момент нами выволакивались из субмарины.

На них многозначительно кивнул и Владимир, также осознавший, что, вероятно, мы поднимаем наверх опасный и бесполезный груз…

Подобная гипотеза, конечно, не окрыляла.

Попутно я отметил, что на пушистых от ила гильзах не угадывалось окружностей капсюлей, как у патронов для мелкашки.

Мои сомнения относительно содержимого ящиков Рональд воспринял с естественным унынием и опаской, тут же принявшись связываться по рации с Оселли.

Однако приказ, поступивший от итальянцев, был краток и бессердечен: сундуки поднять, вскрытие произвести на берегу.

Оставалось исполнить предписанное, тем более что синоптики обещали скорый шторм и благодушием временно утихомирившейся стихии следовало продуктивно воспользоваться.

Потребовалось три погружения, прежде чем ящики были подняты и аккуратно сгружены на Васином, естественно, катере.

Все ценные указания осмотрительный Рональд давал нашей команде по мегафону, с беззастенчивой трусостью отдалившись на значительное расстояние от просевшего под тяжестью взрывоопасных реликвий носителя.

Из швов ящиков сочилась бурая гнилая водица.

Тяжесть принятого на борт груза была значительной, однако явно и печально не соответствующей по габаритам контейнеров весу золота.

Реальным трофеем стал найденный мной на центропосте рыцарский фашистский крест с мечами и дубовыми листьями, изрядно траченный водой.

По уверениям папани, крест принадлежал капитану погибшего крейсера.

Братья Оселли, своеобразно оценившие нашу дисциплинированность и лояльность, преподнесли нам сюрприз в виде упреждающего какие-либо отклонения от договоренности мощнейшего полицейского катера, чья избыточная сила движков несла его стремительный корпус как подпрыгивающую на волнах косатку, грозно мчавшуюся наперерез нашей глубоко просевшей в воду посудине.

С полицейского коррумпированного катера последовало распоряжение на ломаном английском, из которого следовало, что нам предстоит двигаться к рыбацкому поселку в качестве головного судна, а конвой полиции и чернобородого будет ориентироваться в своем движении с помощью сильного бинокля на наш кильватер.

Чернобородый Рональд прокаркал в осипший мегафон о необходимости продвижения к берегу на слабом ходу, исключающем тряску сундуков с заключенным в них вероятным несчастьем и горем.

Вася, обреченно крякнув, пустил движок.

По дороге к берегу мы не сказали друг другу ни слова, одинаково преисполненные черного пессимизма к содержанию замшелых сундуков.

Кульминационный момент раздела добычи, таивший в себе по всем, так сказать, канонам жанра каверзы всевозможных столкновений с партнерами-оппонентами, представлялся нам, пусть и лишенным дара ясновидения, весьма далеким от всякого рода романтических изысков.

Нарушивший договоренность с итальянцами Сергей хотя и проверил наличие патрона в стволе своего красивого «глока», однако поступок такого рода являлся всего лишь данью привычке и, судя по выражению физиономии бывшего контрразведчика, он глубоко и справедливо сомневался в сегодняшней востребованности огнестрельного изделия австрийских оружейников.

По пути к берегу Вова, орудуя ножом, усердно пытался расковырять прикипевшую к краям стенок крышку ящика, что оказалось занятием безуспешным.

На берегу капкан захлопнулся: на причале толклась представительная делегация боевой дружины братьев Оселли, также почтивших нас своим присутствием в круге подчиненных им лиц итальянской национальности.

Встреча нашего экипажа стервятниками мафиозной структуры под мглистым небом, несущим в себе предтечу близкой грозы, – отличалась настороженной сухой деловитостью. А так хотелось солнца, шумной толпы, духового оркестра, мелькания женских платочков и чепчиков, щедрой пены шампанского…

– Едем на мельницу? – спросил я.

– Нет, – качнул головой Джованни. – Незачем привлекать внимание местных жителей. Пойдут толки. – Он указал на стоящие у пирса микроавтобусы. – Давайте ко мне домой. Там в подвале все и откроем.

Возражать не приходилось: количественный перевес в силе складывался в пользу хитрого макаронника, тепло прощавшегося с продажными полицейскими.

Те, убедившись в доставке ответственного груза по адресу, удалялись нести свою дальнейшую правоохранительную вахту.

Тяготясь безысходностью обстоятельств, мы затащили сундуки в один из микроавтобусов.

Ни одна особь из банды Оселли по понятным причинам компании нам не составила, держась подальше от автомобилей.

Я сел за руль, неспешно тронувшись в сторону города – в старании не растрясти резкими торможениями и ускорениями непредсказуемое по своей реакции на внешние воздействия карго.