Грозовой перевал - Игорь Афонский Страница 7

* * *

Выходной день. Увольнение. Курсанты в парадной форме по три – четыре человека в сопровождении старшего гуляют в небольшом центре посёлка городского типа. Тут есть всё: и кинотеатр, и большой универсам, и музей. Всё что нужно. Казалось, что всё. Недалеко находились женские общежития местного ПТУ, куда как магнитом тянет военную молодёжь. Старшим может быть любой офицер или прапорщик, сержант или ефрейтор, обладающий увольнительным билетом. Иногда ставят кого-то из курсантов, но очень редко. Надо заметить, что к этим курсантам «особый» интерес у соответствующих органов. Это все граждане иностранной державы, но такой факт стараются скрывать, не афишировать лишний раз, не подтверждать. Каждый курсант имеет настоящий военный билет, выданный непонятно каким районом, только для сведущего человека порядок набора цифр будет что-то обозначать – определённое и значимое. Каждая собака знает, что это афганцы, что они проходят стажировку, потом уезжают на родину, строить своё социалистическое будущее. Но легенду прикрытия никто не отменял! Простая учебная воинская часть с полевой почтой ХХХХ. Простые курсанты. И баста! Вот даже гуляют с некоторых пор, как и все другие смертные! Но местные «отцы разведки» регулярно получают рапорты о своих подопечных:

«Куда ходил?» «Что видел?» «Что сказал?» «Что сделал?»

Нужно же «что-то» подшивать в их личные дела.

* * *

Обычно увольнение начинается с площади. «Учебка» давно переехала в центр города. Там они сходят в кинотеатр «Бахор», смотреть киноленты, причём – все подряд! Мог, конечно, идти один фильм в течение всего дня, на все сеансы кроме утра и, скажем, вечера. Деньги у курсантов по всей вероятности были, они получали свои «командировочные», которые, собственно, и тратили на себя, на подарки для далёких родных. Хаким и его друг ходили в молитвенный дом, это право они получили не сразу, но кто-то счёл возможным такое поведение в мусульманской республике, которая скоро перешагнёт в своё счастливое будущее. Молитвенный дом – это почти мечеть, место для проведения совместного обряда богослужения, но в силу каких-то обстоятельств предназначенное для данного района, для определённого ограниченного количества людей. Так курсанты регулярно посещали проповеди, присутствовали на молитвах. К ним скоро привыкли, близко узнали, встречали с радостью. После молитвы не расходились, а все вместе направлялись в ближайшую чайхану, где пили зеленый чай. Там их кормили душистым узбекским пловом. И так как туда никто из посторонних не приходил, то и соглядатаев там не было.

* * *

Однажды группа из четырёх человек с Хакимом вышла из кафе-мороженого, их тут же окружил патруль. Они представились, попросили документы. Получили в руки военные билеты, выданные им для маскировки, проверили и «отцепились». Дело в том, что другие учебные подразделения имели множество поводов для нарушения дисциплины. Об «афганцах» патруль был извещён, с ними никто не решался связываться, тем более после ряда скандальных выходок. «Афганцы» имели привычку ввязываться в драки. Это был результат провокаций других курсантов советских «учебок», которые обзывали первых «духами», «душманами», унижали, пытались вытеснить их с занимаемых территорий, прилегающих к женскому общежитию текстильного ПТУ. В тот момент, когда языковой барьер переставал быть серьёзным препятствием, обычно возникали ссоры, перетекающие в драки. В военном городке других воинских частей было больше, поэтому был очевидный перевес на стороне «советов», но однажды «духи» договорились, вышли все, кто только смог, собрались в центре небольшими группами и провели показательную акцию. Они выслеживали обидчиков.

«Этот?» – спрашивали на узбекском языке у одного.

– «Якши!»

И дальше без разговоров – били вместе, оттащив в кусты. Потом ловили следующего отдыхающего бойца. После десятка побитых солдат вмешивается патруль:

– Э! Что за беспредел?

Но афганцы увидели, что их мало, и патрулю достаётся тоже, это те же «советы», только при исполнении! Тотальная война за территорию! А потом как по команде все уходят. Пока опомнились, тех и след простыл. Надо отметить, что многие «афганцы» были вполне зрелыми мужчинами, заносчивыми их не назовёшь, но, видно, что их тоже вывели из равновесия. Это было «ЧП». Побоище в центре военного посёлка! С участием иностранных граждан! Скоро часть была как встревоженный улей! «Особисты» искали виновников, разжигающих националистическую (анти – не – интернациональную) неприязнь, пособников и участников.

ДОФ

Это было единственное место, куда все стремились попасть без исключения. Большой Актовый Зал – очаг культуры, прохладное помещение ДОФа (Дома Офицеров Армии). В обычный душный день ехать в пыльной машине? Нет, увольте! Строем! Два взвода шагают в направлении этого культурного центра. Конечно, это далеко и жарко, но перемена внешней картинки сглаживает все эти недостатки. Афганцы направляются в ДОФ, там для них и других зрителей будет устроен концерт. В город прибыла какая-то популярная музыкальная группа, русский ВИА. Потом Хаким никак не мог вспомнить это слово, то ли «Саморезы», то ли «Самоцветы». Нужно спросить об этом Алексея, что это значит, а то их переводчик сам толком этого не знает. В Актовом Зале работает очень красивая девушка. Друг Хакима души в ней не чает. Но она русская по национальности! Уже разведённая, имеет ребёнка и воспитывает его одна, без мужчины!

«Как это можно уйти от мужа? Этих русских не поймёшь! Сын растёт без отца! Мужчина отдал сына, наследника!»

Они здесь уже не первый год, скоро выпуск, им предстоит вернуться на родину. Его друг совсем рехнулся, хочет забрать эту женщину с собой! Это что-то вроде первой любви, болезнь. Если он останется здесь, у него может что-то получиться. Но там! Дома! Его не поймут родственники, родители. Если он переболеет этим сейчас, то не будет страдать всю свою оставшуюся жизнь! Нужно с ней поговорить! Она умная женщина, поймёт!

* * *

Когда идут «эти афганцы», из соседней школы выбегают ученицы в чёрных школьных фартуках. Они, как чёрные махаоны, порхают под этим несносным солнцем. Как можно ходить в чёрном, плотном одеянии в такую жару. В советских школах скоро «последний звонок», это такая традиция. Последний урок, совсем как у Хакима. Если бы Хаким был повнимательней, то заметил бы ту девушку, что всегда стояла в первом ряду. Когда шли строем другие курсанты, эта ученица такого рвения не проявляла. Они уже встречались один раз, но Хаким этого не помнит! Воскресенье. Кросс, спортивный праздник. Одежда бегущих: чёрные трусы с лампасами, простые майки с номером участника, стоптанные «шиповки». От его подразделения их было двое, он и ещё один. Тот был настоящий атлет, но в тот день находился в плохой спортивной форме. Противников было восемь, это участники из других учебных подразделений, «советы». Дистанция всего три километра, раз плюнуть! Короче, весенний праздник, в городе гуляют, выходной день, а у солдат свои будни и праздники! Трасса проходила в одном месте по городской улице, этот участок был оцеплен патрулём. Хаким – сухой, вытянутый, уже мускулистый, тёмный, как нагретый в костре каштан, с редкими усиками. Он шёл третьим, полдистанции держался на близком расстоянии от первых, потом стал делать свой рывок, чтобы вырваться вперед.