Иллюзия отражения - Петр Катериничев Страница 7

– Ночь только начинается... – тихо повторила Алина, запрокинув голову. – В такую ночь хорошо влюбиться. Или – умереть. Что вообще-то одно и то же.

– Не думаю.

– И я не думаю... Просто говорю... Где-то я это слышала, совсем недавно, и мне это показалось... откровением. Влюбиться и умереть – одно. Жутко, но прекрасно.

Я посмотрел внимательно на девушку – нет, она не производила впечатления человека инфантильного или девочки-подростка. Девочки вообще взрослеют быстрее и сакраментальное «Я – умру?» в утвердительное «Я умру!» переводят гораздо раньше своих ровесников, лет в четырнадцать—пятнадцать, когда пацаны даже не задумываются о вечности или бренности подлунного мира и собственного существования в нем! А девчонки начинают кто – пугать себя этим страшным и чарующим открытием, кто – играться с ним, выдумывая жуткие истории и тем уничижая настоящий, истинный страх... А вообще-то любому человеку после осознания того, что он смертен, стоит лишь выдумать свою будущую жизнь, чтобы исключить эту жуткую перспективу.

– Смерть жестока и безобразна, – произнес я твердо.

– Всегда?

– Всегда.

– А никто и не собирается умирать. Наоборот. Саратона только-только начинает мне нравиться. Мне рассказывали – здесь особый воздух и особые люди... Да, они здесь особые. Я это чувствую. Как чай?

– Божественный. Пожалуй, допью и пойду.

– Ладно, спасатель. Будем считать, что я – красавица, но – не твоя героиня. А ты – не мой герой. – Она вытащила откуда-то изящную коробочку, открыла, вынула пару таблеток, бросила на язык.

– Что это?

– Что доктор прописал. Не хочешь попробовать?

– Нет. Некогда хворать, а уж таблетки пробовать из любопытства – и подавно.

– Напрасно. – Глаза девушки чуть затуманились, а потом – словно засияли. – Это не наркотик. Ни привыкания, ничего. Просто порой это позволяет даже не увидеть, нет – почувствовать этот мир – весь, целиком, словно я планета... или звезда... Словно я жила вечно, нет, живу вечно и так же буду жить! Всегда! Всегда! Замечательное слово – «всегда»! Это когда ничто не может окончиться, завершиться, исчезнуть, это когда все послушно и подвластно твоей не воле даже, нет – твоему воображению... И мир – великолепен, огромен, прекрасен! И ты – царишь в этом мире...

Что мне было ответить на это? Ничего. Уметь чувствовать мир и его красоту, и его печаль, и его жестокость, и его ласку, и его безмерную бесконечность – удел немногих. Но если достигается такое парой таблеток – может, это и не чувство вовсе, а химера, ложь с мерзкой рожею кривды, искривляющей и уродующей душу тихонечко, исподволь... Но говорить это богатой балованной красавице? Да она и не услышит...

– Я знаю, о чем ты думаешь, Дрон.

– Да?

– Ты думаешь, что это наркотик. Что завтра меня скрючит кумар, но девочка я богатая и у меня есть чем его снять... Ты об этом думал?

– Не совсем.

– Это не наркотик. Просто травы. Пьют же люди таблетки, чтобы не болела голова. А эти – чтобы не болела душа.

– Душа должна болеть, пока жива.

– О нет. Душа должна парить, нежиться, восторгаться!

– Что мешает тебе нежиться и восторгаться, Алина? Тебе, кстати, завтра на работу не вставать?..

– Иронизируешь? Что мешает... Мир этот мешает. – Девушка добавила, посерьезнев: – Я его боюсь. Я всего боюсь. А «чако» изгоняет страх. С ним можно жить свободно.

– «Чако»?

– Ну да. Снадобье, которое ты принял за наркотик, – просто лекарство от страха. Перестаешь беспокоиться о жизни, потому что знаешь, что будешь жить вечно.

– Господь подарил нам свободную волю и бессмертную душу...

– Но забыл подарить забвение. Мы всегда живем под страхом того, что... Помнишь, из Хайяма?

Ухожу, ибо в этой обители бед

Ничего постоянного, прочного нет —

Пусть смеется лишь тот уходящему вслед,

Кто прожить собирается тысячу лет...

О, он был мудрец, он знал, что нужно уходить, он знал Путь... Теперь и я знаю Путь! И жизнь моя не пуста!

Может статься, что сделать глоток пред концом

Не позволит нам Небо в безумстве своем...

Как думаешь, что ждало Омара Хайяма, живи он в Испании веке эдак в пятнадцатом?

– Костер.

– Ты знаешь... Порой мне кажется, каждому человеку хочется сгореть, чтобы... осветить весь мир! Но мало кто находит мужество сделать это.