Забей стрелку в аду - Сергей Зверев Страница 68

Ступая тигриным шагом, ставя ногу не на носок, а на пятку, Святой бесшумно проследовал по коридору. Он миновал основательно разгромленный зал. Из нетронутых вещей оставалась, пожалуй, только люстра. Даже ящик телевизора зиял разбитым кинескопом. На ковре возвышался курган из магнитофонных кассет с выпотрошенными лентами. Коричневые нити переплелись между собой, словно клубок змей. Журналы, книги валялись везде, и на некоторых, раскрывшихся на середине, явственно просматривались отпечатки подошв грязной обуви. Эта деталь моментально привела Святого в ярость.

Впрочем, предаваться эмоциям было некогда. Со стороны спальни донесся писк переключателя портативного переговорного устройства.

Взяв оружие наперевес, Святой ринулся вперед. Подняв на ходу руку, он резко взмахнул. Деревянное цевье скользнуло вниз, приводя в движение затвор. Через долю секунды патрон был дослан в патронник и, как оказалось, весьма вовремя.

Приземистый субъект с физиономией, вытянутой, словно морда бультерьера, выскочил в коридор, доставая из-за брючного ремня пистолет очень серьезного калибра. Святой определил оружие по удлиненному стволу, усиливающему убойную мощь.

«Сучонок… „Смит-энд-вессон“ раздобыл… Не поможет, брателло…»

Вжавшись спиной в стену, Святой выстрелил одновременно с приземистым «бультерьером». Пуля сорок пятого калибра прошла мимо и, срикошетив, заметалась среди стен Дашиной квартиры. А стальное облако, состоящее из одинаковых шариков, выпустило потроха из нападавшего. Заряд вошел на два пальца ниже подбородка бандита, размолотив в мгновение ока жизненно важные органы.

Фонтанируя алой артериальной кровью, хлещущей из развороченных легких, бандит упал, уступая дорогу следующему.

– Стоять, руки за голову… Стоять, падла! – орал выступающий вторым номером тип, неуловимо похожий на своего предшественника.

Святой успел разглядеть только широкий разворот плеч, тупой оловянный взгляд и взъерошенную прическу с осветленным по последней моде чубчиком.

Зацепившись за успокоившегося навсегда приятеля, бандит потерял равновесие и, наклонившись, полетел вперед с растопыренными руками. Мысленно Святой поблагодарил советских архитекторов, придумавших узкие, темные коридоры, так чудно спланированные для рукопашного боя.

Перехватив ружье, он двинул чубатого по макушке. Но то ли приклад скользнул по касательной, то ли черепная коробка бандита не уступала по прочности стальному шлему, чубатый только крякнул и присел, разводя руки.

– Крепкий орешек?! – констатировал Святой, отступая на шаг.

Теснота теперь играла против него, мешая размахнуться. Набрав дистанцию, Святой подпрыгнул, схватившись за пристроенный под потолком турник. Нехитрое спортивное сооружение он смастерил сам по просьбе хозяйки, которой врачи для разгрузки позвоночника, деформирующегося от долгого сидения за письменным столом, рекомендовали расслабляться, болтаясь, словно повешенная преступница.

Не уловив маневра врага, чубатый задрал голову, очарованный зрелищем зависшего под потолком Святого. А тот, сгруппировавшись, качнулся на манер маятника старинных часов и, вложив в ноги всю мощь натренированного тела, помноженную на инерцию движения, саданул по вытянутой шее бандита.

Хруст от сломанных шейных позвонков чубатого был отвратителен. Закатив глаза, он запрокинулся на спину. На губах бандита выступила белая пена, постепенно менявшая цвет на розовую. Прикушенный язык, уже не помещавшийся в глотке, трепетал кумачовым лоскутом. Чубатый подгибал под себя ноги, выполняя странное гимнастическое упражнение в состоянии смертельной агонии.

Спрыгнув, Святой нагнулся и подобрал пистолет. Затем он обернулся. Хоукс стоял у дверного косяка, неподвижный, точно библейский соляной столб.

– Скройся! Я же сказал не высовываться! – во всю мощь крикнул Святой. – Спрячься, остолоп!

Предупреждение было не напрасным. Внушительная фигура Мони, руководившего обыском в квартире журналистки, выплыла из спальни, точно выходящий на рейд броненосец. Он, не раздумывая, вскинул пистолет и, слегка согнув ноги в коленях, принялся жать на курок, опустошая обойму автоматического пистолета.

Пули раз за разом не находили цели. Заполненный едкими пороховыми газами коридор был скверным местом для прицельной стрельбы. К тому же Святой вовремя залег за чубатым, продолжавшим отбивать смертельную чечетку.

Моня шел вперед, крича, словно раненый буйвол. Он знал, что его подставили. Несколькими секундами раньше шеф предупредил по рации, что в квартиру пожалуют гости. Но предупреждение дошло до адресата слишком поздно, чтобы приготовить первоклассную ловушку. Он, передав пленницу, вообще не желал подниматься в квартиру с двумя олухами, отданными под его командование.

Где-то внизу, спрятав машины за гаражами-ракушками, прохлаждались в безопасности Ястреб и Лишай, а здесь происходило побоище.

– Вставай, падаль! – вопил Моня, зыркая слезящимися глазами.

Внезапно прямо перед его физиономией возникла перекошенная рожа чубатого. Мертвец был ужасен. Пена белой бородой свисала с его подбородка. Один глаз с открытым веком свинцово блестел, а посиневший рот кривился в сардонической улыбке Мефистофеля, приглашающего в ад. Посередине лба мертвеца зияла черная дыра с каплями серого вещества по краям.

Использовавший труп вместо щита Святой был невидим. Потрясенный зрелищем скалившегося в усмешке мертвеца, Моня отпрянул назад и выстрелил в последний раз.

Пистолет замолчал, сухо клацнув спусковым механизмом.

В следующую секунду останки чубатого летели в руки бандита. Моня механически принял груз, подхватив мертвеца под мышки.

– Твою мать… – выдохнул бандит, брезгливо отталкивая покойника.

Возникший перед ним противник осуждающе покачал головой:

– Повежливее надо с усопшими.

Кулак Святого протаранил подбородок гориллоподобного ублюдка. Передние зубы Мони превратились в крошево. Отхаркивая осколки костей, он подался вперед, надеясь всей массой тела смять противника. На каком-то этапе намеченное удалось осуществить.

Поскользнувшись – нога Святого оказалась посередине лужи из крови и пены, оставленной чубатым, – он чуть не упал. Но, схватившись за стену, Святой устоял, однако потерял инициативу.

Нанеся косой удар в челюсть, Моня активизировал атаку, пробуя пустить в ход ноги. Но мастером кунг-фу он явно не был. Задирая слоноподобные ноги, он напоминал скорее бегемота, выскочившего на лед, чем лихого мастера восточных единоборств.

Поймав пятку противника, Святой крутанул ногу бандита, синхронно нанося удар внутренней стороной подошвы по мужскому достоинству нападавшего. От пушечного удара лопнула даже «молния» черных джинсов, в которые был одет бандит.

– О-о, – трубно завыл Моня и завертелся волчком.

Он встал на четвереньки, затем перекатился на спину и повторил кульбиты в обратном порядке. Катаясь, бандит бился всем туловищем о стены.