Седая весна - Эльмира Нетесова Страница 67

— Вот это да! Не ожидал! — вырвалось невольное. Лева оглянулся. Переловил взгляд соседа на свои грудь и руки, набросил рубашку на потное тело.

Мужчины обменялись короткими взглядами. Михаил свернул к своему дому, а Лева понял, что его раскусили. Он уже слышал, что сосед отбывал на Колыме большой срок. И, конечно, прекрасно разбирался в лагерных татуировках и наколках. Остальные соседи ни черта в них не соображали. Но Селиванов… Этого не провести. Он увидел и прочел всю биографию от начала и до конца. К этому лишь мелкие детали осталось добавить. Но нужны ли они кому? Лева никогда не выходил из дома без рубашки, опасался подозрительных взглядов, вопросов, а тут забылся. Ведь за домом, работал, свой огород копал. И на тебе, попался на глаза именно Селиванову

Левушка сделал вид, что ничего не произошло Но лицо горело не только от солнца и пота.

«Растреплется теперь всей улице. Хотя и я не пальцем делан, найду, что ответить», — реши для себя. И понял, он может охмурить всю улицу, ему поверят. Но не Михаил. Этот навсегда отказался признавать Левку и никогда не подаст ему руку.

Михаил, вернувшись домой, закрыл на амбарный замок калитку, ведущую на тропинку мимо дома нового соседа, и в тот же день прорезал другом месте.

Он даже на огород не вышел, хотя и собирался Дождался, пока одессит уйдет со своего участка чтобы не видеть его.

И Лева понял — у него появился враг.

Никто из соседей даже не предполагал, как до глубокой ночи, сидя у окна, наблюдал новичок за Селивановым.

О! Как много он передумал, как пережил все прожитое за эти долгие часы. Они показались ему вечностью.

Он переворошил всю свою жизнь. Мог ли поступить иначе, что-то изменить в ней? И, вздохнув, признал тихо: «Нет! Иначе был бы теперь на погосте! Как другие — смелые. Им нечего было терять, не для кого выживать».

…Левушка и впрямь был одесситом. Самым настоящим, коренным. Он родился в этом городе и любил его не меньше собственной жизни. В семье он был единственным. Не потому, что отец попался плохой или старый. Он был рыбаком. И однажды не вернулся с лова. Погиб в шторм, потому что зазевался капитан. Не увел вовремя судно с моря к причалу. И Левка в пять лет остался без отца, вдвоем с матерью. Она работала в школе, вела начальные классы и получала до смешного мало. На такую зарплату не прожить. Конечно, за отца назначили пенсию. Но и ею не похвастаешь. В Одессе с таким доходом только существовать. А мать была молодой, красивой. И ей со всех сторон сыпались предложения. Приличные и похабные. Одни жалели ее, другие — глумились.

Стоило ей поторговаться с рыбаками, чтобы продали рыбу подешевле, вот тут и начинались насмешки, скользкие предложения.

— Пошли под лодку! Тогда даром отдам! Ты мне, я тебе!

— А чего тут стыдиться, баба? Мы все живые люди! Вчера твой погиб, завтра я могу! Это море! Живи, пока оно дает жить! Чего зажимаешься? Едино, черви сожрут! Посмотри на других, чем они хуже тебя? Лишь тем, что безотказные? Зато сами и дети сыты…

— Ты не согласна со мной? Не подхожу? Чистенькая? Ну и валяй, пока не заштормил. Не маячь здесь! — гнали с причала.

Воровать рыбу из баркасов и лодок мальчишка научился быстро. Приносил домой столько, что мать удивлялась:

— Где взял так много?

— Наловил сам! — отвечал не сморгнув.

— Смотри, не воруй. Память, имя отца не позорь. И меня пощади.

Левушка обещал, но ни разу не сдержал слово. Он воровал рыбу не только для дома, а и продавал ее отдыхающим и дачникам. Деньги отдавал матери, говоря, что нашел их.

Так жили многие его ровесники, и, постепенно перезнакомившись, сдружившись, сбивались пацаны в свои компании, где вскоре начинали курить, пить, увлекаться девчонками.

Обворовывать рыбаков было заманчиво, но не безопасно. Поймали однажды рыбаки и Левку. Тяжелыми кожаными ремнями с медными пряжками выходили так, что на ноги встать не смог. А потом скинули за борт — в море. Соленая вода, попав на изможденное тело, удвоила боль. Левка погреб к берегу. Его нагнали, долбанули веслом по голове. Мальчишка потерял сознание и утонул бы, но на берегу оказались друзья. Они тут же бросились на выручку, выволокли на берег и решили отомстить рыбакам.

Дождавшись, пока они уйдут в пивную, пробили в нескольких местах дно баркаса и утопили его. Но этого показалось мало. Решили выждать, когда из пивной выйдут те двое — избившие Левку…

Мужики шли покачиваясь, горланя песню про Костю-моряка. Едва они миновали многолюдные улицы, пацаны, набрав в руки булыжники, окружили их со всех сторон. Первый камень в висок обидчику запустил Левка. Рыбак, вылупившись по-бараньи, остановился и спросил:

— Что за блядь меня укусила? — и тут же получил булыжником в лоб. Потом еще в висок, по глазам. Второй, он бросался с веслом на Леву, и вовсе попал в переделку. Пацаны напали так дерзко и неожиданно, что мужики растерялись и не могли сопротивляться.

Когда оба без сознанья свалились на дорогу, мальчишки быстро обшарили их карманы, забрали все деньги и, поделив меж собой, разбежались по домам. А на следующий день их разыскивали по всему городу. Рыбаки взъярились за потопленный баркас.

Они вломились и к Леве. Не слушая и не глядя на мать, сгребли пацана в горсть, трясли, били, материли. Требовали, чтоб назвал всех своих друзей. Левка молчал. Тогда взрослые мужики стали швырять его по углам, били головой в угол, грозя вышибить глаза и зубы. Мальчишка потерял сознанье. Очнулся в больнице, весь в бинтах и гипсе. Рядом мать. Она гладила голову сына. Не плакала, не ругала, не корила. Когда Левка пришел в сознанье, сказала коротко:

— Мужаешь, сынок! Как жаль, что так рано…

Он быстро встал на ноги. И через два месяца

снова пришел на пристань. Из прежних друзей здесь осталось совсем немного. Остальных отцы приструнили, отправили к родственникам, на учебу, взяли в руки так, что не продохнуть. И только безотцовщина, предоставленная самой себе, ничего не испугавшись, сбилась в дружную шайку и вздумала снова свести счеты. В первую же ночь были изрезаны все сети, подпилены весла. Мальчишки, понимая, что их будут искать и бить, убежали на окраину города, решив отсидеться там, переждать рыбацкую злобу у старого смотрителя маяка — на створах. Эти песчаные косы, намытые морем, были излюбленным местом отдыха горожан и приезжих. Там можно было жить сколько угодно, продавая холодную воду отдыхающим на берегу. Эту воду брали из колодца. И бегом к морю. Но не жить же здесь вечно. Мальчишкам хотелось иметь свою лодку, чтоб самим ловить рыбу и продавать ее. Но… Лодки стоили дорого. Украсть? Угнать чужую, да за это могли убить. И мальчишкам оставалось одно — ждать…

Когда Левка вернулся домой, он не узнал квартиру. В ней не осталось и половины мебели, а та, что уцелела, была разбита и порублена.

Мать сидела, обхватив руками голову, увидев сына, сказала:

— Слава Богу! Ты жив! Остальное наживем.